«Если бы при такой стартовой массе, — сокрушался Бушуев, — мы могли использовать на второй и третьей ступенях водород, то вместо 75 тонн имели бы на орбите Земли по крайней мере все 100 тонн. Эти 100 тонн были упомянуты в эскизном проекте как перспектива при появлении водородных двигателей для второй и третьей ступеней».
Это понимали «внизу» и «наверху», но водородных ЖРД пока никто из двигателистов не создал, а приказать тогдашнее руководство не могло.
Вот тут мы с Бушуевым пришли к крамольной мысли. Если бы страной правил «отец родной» и ему бы доложили, что для решения поставленной им задачи необходима разработка новых ЖРД на водороде, — будьте уверены, он бы пригласил всех кого надо, установил сроки, спросил чем помочь и мы бы имели двигатели не хуже американских. И великие ученые, и тем более главные конструкторы, как и все люди, не безгрешны, не свободны от тщеславия. Если его соединить со страхом и дать все, что попросят для усиления КБ и производства, они могли творить чудеса. Это в полной мере понимал и использовал Сталин.
Проектирование кораблей и ракетных блоков Л3 и разработка схемы экспедиции на Луну всерьез начались только в 1963 году. За два последующих года были выпущены рабочие чертежи самой ракеты и появились предэскизные проекты лунных кораблей.
Десяткам правительственных чиновников требовалось осознать производственно-техническую масштабность всей лунной программы, определить полные объемы капитального строительства и сделать предварительные расчеты общих необходимых затрат. Экономика тех лет не требовала особо точных расчетов. Тем не менее опытные экономисты Госплана, с которыми Королев обычно консультировался, предупредили, что истинные цифры необходимых затрат через Минфин и Госплан не пройдут. Не говоря уже о затратах на ракетно-ядерный щит, нужно изыскивать средства на новые предложения по тяжелым ракетам Челомея и Янгеля. Это было самое досадное. Даже чиновники понимали, какой вред приносит распыление средств на сверхтяжелые носители. «Но даже это не самое главное, — сказал как-то Королев после очередной встречи в апартаментах Совмина, — все они лихорадочно ищут по команде Хрущева пару миллиардов для сельского хозяйства».
Расчеты, которые подавались в ЦК и Совмин, были занижены. Чиновники Госкомитета по оборонной технике, Совмина и Госплана дали ясно понять, что в документах не следует пугать Политбюро многими миллиардами. В проектной смете расходов не должно быть никаких излишних затрат. Иначе Челомей и Янгель возьмутся доказывать, что их проекты много дешевле. Многоопытный в политике Госплана Пашков советовал: «Разворачивайте производство из расчета не менее четырех носителей в год, втягивайте в работу всех, кто только нужен, но по единому графику. А там выпустим еще не одно постановление. Вряд ли кто-либо решится закрыть работу таких масштабов. Будут успехи — деньги найдем! Привлекайте, не откладывая, как можно больше предприятий».
Чтобы разобраться в проектных противоречиях Королева, Челомея и Янгеля, Устинов поручил НИИ-88 произвести объективную сравнительную оценку возможностей освоения Луны вариантами носителей H1 (11А52), УР-500 (8К82) и Р-56 (8К68). По расчетам Мозжорина и его специалистов для безусловного обеспечения приоритета над США следует с помощью трех H1 собрать на орбите у Земли ракетный комплекс в 200 тонн. Для этого потребуется три ракеты H1 либо двадцать ракет УР-500. В этом случае будет обеспечена посадка на Луну корабля массой в 21 тонну и возвращение к Земле корабля массой 5 тонн. Все экономические расчеты были в пользу H1.
Несмотря на положительную оценку ведущего института, Королев твердо решил выступить только с однопусковой схемой.
— Пока не поздно, проработай со своими проектантами двухпусковой вариант, — предложил я Бушуеву на очередной вечерней прогулке. — Мозжорин правильно считает. Перегнать американцев однопусковым вариантом мы уже не успеем, а в двухпусковом, пусть через два-три года после них, но можем на Луну высадить не двоих, а пять-шесть человек и учинить там настоящий «детский крик на лужайке» на всю Вселенную.
Бушуев мою идею не поддержал. Такая проработка не могла оставаться тайной от Мишина и Королева, и ему грозили бы крупные неприятности. Королев требовал от проектантов проработки мероприятий по увеличению несущей способности одной ракеты-носителя H1. Последовала серия предложений по доработкам ракеты-носителя, из которых основными были установка на первой ступени еще шести двигателей и появление в отличие от американской схемы четвертой и пятой ступеней — блока «Г» и блока «Д» для разгона к Луне.
Стартовая масса Н1-Л3 по новым предложениям возрастала до 2750 тонн. Все мероприятия позволяли увеличить массу полезного груза на орбите ИСЗ с 75 до 93 тонн. Но над этими идеями еще надо было работать и работать!
В такой обстановке действующие по постановлениям сроки начала ЛКИ в 1965 году выглядели абсурдными. Это понимали все — и «внизу», и «наверху». Нужен был формальный повод для пересмотра сроков и, наконец, решение — о главной задаче для создаваемого сверхтяжелого носителя H1. 19 июня 1964 года появилось постановление ЦК и Совета Министров, разрешающее перенести сроки начала ЛКИ на 1966 год.
По этому поводу Рязанский сказал:
— Фокстерьерам отрубают хвосты сразу в щенячьем возрасте. А нам, чтобы было не так больно, будут отрезать по кусочку каждый год.
Всем было ясно, что сдвиг срока на один год не спасает — здравый смысл требовал переноса сроков начала ЛКИ по крайней мере сразу на три года. Но с такими крамольными предложениями выходить в ЦК и далее на Политбюро никто не осмеливался.
Этим же постановлением для технической и научной экспертизы спорных вопросов был образован совет по комплексу H1 под председательством Келдыша.
23 июня 1964 года Королев собрал Совет главных конструкторов для обсуждения состояния работ по H1 в связи с последним постановлением. В своей вступительной речи Королев обрисовал состояние дел, не упустив возможности сказать, что две школы по выбору типа ЖРД не помогли, а задержали ход проектирования.
Королев информировал, что есть надежда на появление еще одного постановления, в котором окончательно будет сказано, что экспедиция на Луну — это главная задача для H1. Далее, подойдя к плакату, он коротко рассказал и показал, как будет выглядеть весь ракетный комплекс для полета к Луне. Трехступенчатый носитель H1 выводит на орбиту ИСЗ головной блок — полезную нагрузку. Под обтекателем установлены блок «Г» для начала разгона к Луне, блок «Д» для разгона и торможения с целью перехода на орбиту ИСЛ и торможения для спуска с орбиты Луны, два корабля: лунный орбитальный корабль — ЛОК и лунный посадочный корабль — ЛК. Каждый из кораблей имеет свою двигательную установку. На ЛОКе — это блок «И», на ЛК — это блок «Е». Над обтекателем установлена система аварийного спасения (САС), масса которой тоже входит в общую массу полезной нагрузки носителя.
Дремавший Келдыш встрепенулся и заметил, что нашим большим недостатком является отсутствие надежды на появление в ближайший год водородного двигателя. За это отставание, по его мнению, несли ответственность главные конструкторы двигателей, которые не выполнили предыдущих решений правительства, связанных с водородной проблемой.
Королев вступился за двигателистов и сказал, что мы уже разрабатываем водородный блок для верхних ступеней — это будет разгонный блок к Луне вместо блоков «Г» и «Д». Мы ведем проектирование под водородные двигатели Исаева тягой 7-8 тс. ОКБ-165 Люлька работает над двигателем для третьей ступени тягой до 40 тс. Если бы удалось построить третью ступень на шести-восьми таких двигателях, мы бы сняли все проблемы дефицита массы для лунной экспедиции.