Все необходимые документы на этот поход, такие как программы испытаний и измерений, маршруты и организация похода, мероприятия по предупреждению и ликвидации последствий аварийных ситуаций, было поручено разработать самим будущим участникам испытаний – офицерам морского полигона, подводной лодки и одного из институтов ВМФ.
В разработке документов участвовали А.А.Зуйков, И.И.Гуляев, В.К.Коробов, И.А.Балашов, И.В.Майоров и автор.
Ход подготовки к испытаниям прибыли проконтролировать С.П.Королев и Н.Н.Исанин. В кабинете председателя государственной комиссии, а им на этом этапе был И.А.Хворостянов, мы доложили наши соображения по организации проведения испытаний. На развешанных морских картах показали маршруты предстоящих походов. Сергей Павлович не скрывал своего удовлетворения тщательной подготовкой к испытаниям, проводимым впервые. По натуре очень организованный, собранный и отлично владеющий пером человек, он, видимо, оценил четкость и лаконичность представленных документов и предложил их одобрить.
За несколько дней до начала похода главнокомандующий ВМФ адмирал С.Г.Горшков созвал совещание. В нем приняли участие руководители отраслей, к которым относились организации-разработчики оружия и подводной лодки, главные конструкторы, военачальники высокого ранга. Среди участников были Е.П.Егоров, И.А.Хворостянов и И.И.Гуляев.
После доклада И.И.Гуляева о готовности к походу выступил С.П.Королев. Он поддержал просьбы экипажа, касающиеся обеспечения похода, и попросил, учитывая, что такие испытания проводятся впервые и что они небезопасны, предоставить ему, в случае необходимости, возможность срочной доставки на подводную лодку, где бы та ни находилась. Такая возможность главному конструктору была обещана.
Предусматривалось, что лодку будет сопровождать тральщик под командованием капитан-лейтенанта Г.А.Аммона. На тральщике разместились химики с походной лабораторией для проведения анализа воздушной среды шахт с целью предупреждения аварийной ситуации, а также медики для оказания помощи личному составу лодки, если бы таковая потребовалась.
На другой день после этого совещания Сергей Павлович пригласил к себе в ОКБ троих северян: Е.П.Егорова, И.А.Хворостянова и И.И.Гуляева. Познакомив в общих чертах гостей с планами работы своего коллектива, С.П.Королев вернулся к транспортным испытаниям, подчеркивая важность тщательной подготовки к ним самого корабля, его экипажа и ракет на полигоне. Мне думается, что на этой встрече он хотел узнать, каковы настрой руководителей, их отношение к предстоящему ответственному этапу работ, и при необходимости помочь им.
Мы собирались уходить в Арктику.
На пороге была уже осень с холодными ветрами и штормовым морем. Известно, что на дизельной лодке условия обитаемости далеки от комфортных, да, что там говорить, просто тяжелые. Особенно, если лодка идет в надводном положении, когда воздух, засасываемый дизелями, проносится по отсекам. А по программе испытаний большую часть времени лодка должна была находиться именно на поверхности, где все внешние воздействия на нее и соответственно на ракеты в шахтах значительнее. Так вот, отдавая себе отчет в том, что предстоящий поход не увеселительная прогулка, тем более, что на борту будут заправленные топливом ракеты, идти в море стремились все-таки многие представители промышленности. Люди хотели быть причастными ко всему, что сопутствовало рождению нового оружия, без каких-либо скидок на возраст и состояние здоровья. Участие в походе было для них престижно. Кроме Ивана Васильевича Попкова, который постоянно находился на корабле, в походе были Владислав Хореев, Николай Васильевич Смирнов. Последний, уже в достаточно зрелом возрасте, не вполне соответствующем условиям похода, настойчиво добивался включения в списки его участников, и его желание удовлетворили. Вообще говоря, это было проявление истинного патриотизма и преданности своему делу.
Настал день выхода в море. Среди провожавших был и Сергей Павлович. Со мной и Иваном Васильевичем он простился напутствием:
– Действуйте смело, если что-нибудь случится, мы будем с вами: на вертолете, на торпедном катере, мы будем с вами!
И мы знали, что так оно и будет.
Поход начался 16 августа 1956 года.
Программа испытаний, рассчитанная на несколько месяцев, была насыщенной и сложной. Плавание проходило в надводном и подводном положениях, на различных глубинах и скоростях хода. И на всех этих режимах производились проверки и измерения. И.В.Попков со своими коллегами записывал с помощью регистрирующей аппаратуры вибрационные и ударные нагрузки на ракету в шахте.
С момента загрузки ракет и до конца испытаний в ракетном отсеке лодки несли круглосуточную вахту операторы стартовой команды: А.Г.Кузнецов, К.М.Абросимов, Н.Н.Толстов и А.Г.Юшков. Они обеспечивали режим хранения ракет, контролировали их состояние, регулярно производили отбор проб воздуха из шахт, чтобы своевременно обнаружить потерю герметичности баков ракеты, ибо развитие аварийной ситуации шло именно отсюда.
Однажды ночью на пункте контроля состояния шахт загорелся транспарант "Наличие жидкости в шахте". Лодка находилась в надводном положении, и воде просочиться в шахту при закрытой крышке и задраенной кремальере вроде бы неоткуда. Неужели от вибрации нарушилась герметичность баков и потек один из компонентов топлива? Это было бы уже серьезно. Однако, прежде чем объявлять тревогу, решаем заглянуть в шахту. Предварительно производим экспресс-анализ воздуха шахты. Анализ не подтверждает наличия паров топлива. Немного легче. Осторожно открываем люк горловины шахты, которая находится на уровне хвостовой части ракеты. Слушаем и нюхаем. Тихо, не течет, нет характерных запахов. Чтобы окончательно быть уверенным в герметичности баков, И.В.Попков решает осмотреть ракету, через горловину влезает внутрь шахты и втискивается в кольцевой зазор между ракетой и шахтой. Я следую его примеру.
Опираясь на выступающие узлы удерживающих стоек пускового устройства, производим осмотр ракеты по всей высоте. В районе клапанов заправки и дренажа бака окислителя замечаем следы желтых потеков. И чтобы проверить, ржавчина это или окислитель, технический руководитель начинает касаться их пальцем и пробовать на язык. Не кислота ли? Да, следы кислоты! Но не приобретенные в море, а оставшиеся после заправки и не вытертые как следует потеки. Все в порядке. Можно аварийную тревогу не объявлять и продолжать испытания. Тогда мы радовались этому, а теперь, вспоминая, думаешь, что, если бы аварийная ситуация развилась, выбраться из шахты невредимыми было бы маловероятно.
Независимо от состояния погоды отобранные пробы воздуха из шахт должны были регулярно передаваться на тральщик. Особенно трудным это было в свежую погоду, на волнении, но командиры кораблей, искусно маневрируя, ни разу не сорвали передачу проб.
Программа предусматривала также плавание в штормовых условиях, и в сентябре такая возможность представилась. На море шторм, его сила ощущается даже на глубине. Командир принимает решение всплывать. Продувается балласт. Вслед за командиром И.В.Попков и я поднимаемся на мостик. Шторм девять баллов. Горизонта не видно даже с мостика: все закрыли лавинообразные с разлохмаченными гребнями волны. Нам необходимо испытать их силу со всех направлений и замерить сотрясение ракет в шахтах. Лодка идет вразрез волне, и тогда форштевень зарывается в воду. Массы студеной воды с грохотом обрушиваются на палубу, заливают и тех, кто на мостике. Затем лодка снова поднимается над водой, встречает новую волну. Меняется курс теперь под ударами волн борт, они стеной наваливаются сбоку. В отдельные моменты крен доходит до 45 градусов. На каждом новом галсе приходится задерживаться, чтобы записать все необходимые параметры. После полной циркуляции лодка ложится на свой генеральный курс, продолжая оставаться в надводном положении. Пять суток длился этот поединок со штормовым морем. Техника и люди выдержали испытания.
В одну из ночей лодку так резко положило на борт, что Иван Васильевич, расположившийся на верхней койке, был стремительно переброшен на противоположную, свободную койку, не успев провалиться в проход между ними. Так как не было уверенности в том, что подобным же образом не произойдет возвращение обратно, а усталость брала свое, заместитель председателя государственной комиссии улегся поперек между койками. Неудобно, но зато надежно. И в такой акробатической позе он спал до утра.