— Спускайся.
— Турюнн вернулась?
— Нет.
— Я подожду Турюнн.
— Зачем?
— Ну… я… Тур злой. Все время злой. Я больше не могу. С Турюнн полегче.
— Я слышал, она поехала за новым телевизором?
— Старый сломался.
— Она скоро приедет. Спускайся. Вставь свои зубы на место. Я привез венских булочек. Тур сказал, они ему надоели, так что сможешь съесть две.
Она приехала как раз к кофе. Он вышел на двор и подождал, пока она припаркуется. На заднем сиденье стоял большой коричневый ящик.
— Занести? — сказал он и улыбнулся.
— Спасибо, — сказала она и отвела взгляд.
Она очень изменилась с последнего раза. Побледнела, под глазами появились круги.
— Я знаю, что давно здесь не был, — сказал он.
— Это бы не помогло. Он злится на тебя за крыс.
— Я заметил, — сказал Маргидо и поднял ящик.
— Он почти такой же, как предыдущий. Только с пультом. Эрленд перевел на него деньги.
— Да?
— Да. У меня остались только деньги с больничного, но мне надо оплатить все счета в Осло, хотя живу я здесь.
— Хочешь, я заплачу тебе, как Марит.
— Нет, все в порядке. Теперь у нас, по крайней мере, есть телевизор. Но я понятия не имею, как Тур ведет бухгалтерию.
Старик стоял рядом все время, пока они распаковывали телевизор. Он достал пульт, Турюнн дала ему упаковку батареек.
— Вставь их. Нужно две. Сзади в самом низу.
Тур сидел на кухне с газетой, раскрытой на том же месте, к венским булочкам никто не притронулся. Подставка от старого телевизора, который Турюнн сдала в магазин, не подходила к новому. Она пошла относить ее в сарай, а Маргидо вытащил самый маленький из трех тиковых столиков и поставил под телевизор. Воткнул вилку в розетку, наладил антенну и нажал на кнопку. Тут же экран ожил.
— Вот! — сказал старик и улыбнулся, глаза уже прилипли к экрану. Брился он сам, это было очевидно, волоски щетины были разной длины, под подбородком нарастала бородка, и на одной щеке щетина была длиннее, чем на второй. Зато он был подстрижен.
— Это Турюнн вас подстригла?
— Да. И очки купила. Она хорошая. Только устала.
Он разговаривал, не отрываясь от экрана.
— Что ты сказал? — крикнул Тур.
— Посмотрим, работает ли пульт, — сказал Маргидо.
— Что? — повторил Тур.
— Ничего! Мы тут разбираемся с телевизором! — ответил Маргидо.
Он вынес пустую коробку и пенопласт за амбар, где жгли мусор, не стал надевать сапоги и пожалел, подтаявший лежалый снег набивался в ботинки. В прихожей пахло биотуалетом, запах бирюзовой жидкости, которую Маргидо смешал с водой и налил на дно в первый вечер. Видимо, чистить его приходится довольно часто, наверно, Турюнн этим занимается, кто еще. Об этом он не подумал, представлял ее только среди кастрюль, кофейников и свиней. Но тут столько других забот. Стрижка. Биотуалет. Настроение Тура. Нет, надо приезжать почаще, иначе она не выдержит. Он перед ней в долгу.
Стоя на кухне в мокрых ботинках, он сказал, что ему пора.
— Домой, в парилку? — спросил Тур.
— Возможно.
— У тебя появилась сауна? — спросила Турюнн, упаковывая оставшиеся булочки в пленку. — Хорошо бы ходить в сауну после свинарника. Я тебя провожу. Кай Рогер все равно приедет с минуты на минуту.
Зачем он сказал про эту сауну? Зачем упоминать то, что говорит о благосостоянии? Зачем говорить об этом здесь? Но что сказано, то сказано. Дела здесь куда хуже, чем он думал. Он достал ключи из кармана, подходя к машине, Турюнн шла за ним в нескольких метрах.
— Совсем безнадежно, он совсем безнадежен, — сказала она.
— Я заметил. Он всегда был под каблуком у матери, а теперь все это покатилось снежным комом, потому что он больше не контролирует ситуацию, — сказал Маргидо. — Потому что он не может ходить к своим свиньям.
— Думаешь, в этом дело?
Он обернулся к ней, но сперва открыл дверцу машины и ухватился за нее, может быть, чтобы почувствовать, что он уезжает, прочь от всего.
— Я делаю все, что могу, — сказала она и поднесла кулаки к глазам, потерла ими глаза, смотреть на это было ужасно, почему бы не провести по глазам ладонью. Вдруг он узнал этот жест, мать тоже так делала, терла кулаками глаза, когда уставала и была не в силах разговаривать, как она говорила.
— Но я не знаю, что делать. Буду по крайней мере сюда чаще приезжать, и на подольше в следующий раз, попробую с ним немного поговорить. А если речь идет о деньгах, Турюнн…
— Деньги? Да, все дело в деньгах! Поезжай! Отправляйся домой в свою сауну!
Она отправилась к свинарнику, распахнула дверь и закрыла ее за собой. Он стоял, держась за дверцу машины, смотрел на кухонное окно, Тур глядел на него, поверх очков и занавески, подстриженный, с отсутствующим выражением на лице. Он отпустил занавеску, она с шумом вернулась на место, остался виден только затылок, склоненный над столом. Что он мог сделать, здесь он совершенно ничем помочь не мог, только выкинуть коробку и пенопласт за амбар, он даже понятия не имел, где стоит парафин, чтобы поджечь мусор.