- Прости, красавица, прости, - Билл виновато похлопал Ангелину. И обратился уже к Джиму. - Испугался?
- Испугались! - отмахнулся Джим. - Мы опаздываем!
- Точно, - опустил голову Билл. Но только на секунду. Чтобы через мгновение уже сорваться с места, гогоча во всю глотку. - Догоняй!
Шайя - та самая улитка-торпеда, что протаранила массивную Ангелину, дернула вдоль по дороге, активно работая мускулистой, но крохотной ногой.
Несмотря на калеченую правую руку - два пальца Билл потерял несколько лет назад, пытаясь собрать самодельную ракету - с улитками он обращался блестяще. Он выжимал из Шайи, а до нее - и из пестрой Тишы, какие-то запредельные скорости. Дергал вовремя за ремни, выстукивал сложные командные ритмы, свистел, цокал и стрекотал во всю глотку.
- Даю тебе фору! - крикнул Джим. - Не расшибись в тумане, гонщик!
И тут же легко стукнул костяшками пальцев по раковине. Ровно три раза. Команды Ангелине знала отлично. Будто тяжелый валун, что скатывается с холма, улитка с каждым метром набирала скорость медленно, но верно. Она разгонялась, пыхтела и вытягивала склизкое тело вперед, стараясь достать щупальцами беглянку с шальным наездником.
К полю подъехали почти синхронно. Запыхавшаяся Шайя и сонная Ангелина. Наездники были под стать: Билл разминал натертый зад, Джим же зевал, стараясь стряхнуть усталость.
- Мы приехали, пап, - сказал Джим, хлопнув отца по плечу. В маске и странном аппарате, что укрывал верхнюю часть туловища с головой и плечами, и в котором Джим миллион раз видел отца и в миллионный раз забывал название, тот склонился над разноцветными рядами, ветвистыми стежками устилавшими поверхность. Одно лишнее движение - весь товар пустится по ветру.
- Угу, - буркнул отец, дав знак рукой, чтобы не мешали. - Вяжите зверей там.
- Товар распределяет, фасует, ставит пломбы, - был ответ на вопросительный взгляд Билла. - Сильно ремни не затягивай. Не сбегут.
Уже через минуту две колышущиеся глыбы - одна больше, другая чуть меньше - заняли свои места в ряду сородичей, беззаботно жующих капустные листы. Звери терлись боками об изгородь, толкались, бодались, пытаясь спихнуть друг друга на обочину, к краю, подальше от чанов с едой.
- Виноград? - подмигнул Билли и достал из сумки две огромных ягоды.
Шайя молниеносно дернула мордой - Джим даже не успел ойкнуть - и заглотила руку по локоть.
- Тише! - хохотнул Билл, освобождаясь из чавкающей беззубой пасти. - Рубашку оставь.
- Ух! - удивился Джим. - Моя так не умеет.
- Научим, - Билл вытащил еще ягоду и, отведя локтем тянущуюся Шайину морду, почти запихнул виноград в пасть Ангелине.
Ангелина выплевывать вкуснятину не стала, она лишь сильно сжала челюсти, отчего соком брызнуло во все стороны.
- Главное что? Не нужно за терку хватать, когда рука внутри. Руку она выплюнет, а так - хрюкать будет, - с умным видом докладывал Билл, вытирая грязь о штаны.
Затем нашел на земле бумажку и продолжил очищаться от слизи.
- Что это? - Джим оторвал от столба еще один разноцветный буклет.
- Цирк уродов приезжает! - Билл развернул свою. - Вот бы пустили!
- Не неси ерунды, у нас нет денег. Да и кто нас пустит. Этим циркачам запрещено появляться на территории ярмарки. Тех же, кто посетит цирк, мигом выставят вместе с товаром за изгородь.
- А вдруг удастся проскользнуть тайком?
- Не фантазируй. Пошли к отцу, он ждет.
Следующие пару часов ребята посвятили работе: вбивали столбы в каменную землю, натягивали шатры, косили траву, вытаптывали тропинки, прибивали вывески, роняли их, ломали, чинили, потом снова прибивали, украшали огоньками и фонариками, вешали разноцветные флюгеры на каждом углу и повороте. От влажности бумажные флюгеры рвались, отец злился, а народ понемногу начал прибывать. Все шло по плану.
Лампочки было решено зажечь днем, не к вечеру. Мгла не собиралась уходить, она не рассеивалась, нет, ее становилось больше. Черных красок добавляли костры, чадя смогом на всю округу. Улитки же, убедившись, что в ближайшие несколько часов они точно не потребуются, закупорились в раковинах и уснули.
- Я видел их! - выскочил из-за угла Билл. - Видел!
- Циркачей?
- Ага! - прыгал вокруг кузен. - Пошли. Они шатер поставили. Возятся там, как муравьи, бегают, суетятся. Коробки, палки, канаты, мечи и пики! Мужчины, женщины, дети! Там все!