- Не ори так! Ты и уродцев видел? - Джим бросил молоток на землю, оставив хвост гирлянды лампочек болтаться. - Где?
- Неа, не видел. Пока только циркачей, - ухмыльнулся Билл. - Уроды - в фургонах, те заперты. Идешь?
Джим кивнул.
- Буклеты смотрел? Кто там? Хоть одного засек? - оживился Джим, для которого цирк уродцев был чем-то фантастическим, сказочным, иррациональным. Сколько раз он выслушивал от матери и от родственников, что цирковые твари - бутафория, обман. Сотни раз он был свидетелем, как отец, стуча ложкой по столу, доказывал, что противнее аттракциона нет во всем белом свете, что всех нужно разогнать, организаторов - наказать, а ярмарки, что привечают эти рассадники жулья и шарлатанов - разметать по полям и прериям на составные. С одурачиванием нужно бороться! Оболванивание нужно прекратить! Ярмарка была официально против цирка, но каждый раз запрещенный цирк собирал аншлаг.
И в то же время, от соседей и школьных товарищей, от Билла и его отца он много раз слышал, что уродцы эти - просто чудо, диво, редкость. Это все по-настоящему, взаправду! Что все эти трехногие твари, горбатые лохматые звери, мерзкие бесформенные слизни и волосатые гигантские бабочки - волшебство, магия, чародейство. И твари скачут, прыгают, мимикрируют, взрываются и исчезают прямо у тебя на глазах.
А к магии и чародейству Джима всегда тянуло.
- Никого не видел. Только обычных, - ответил Билл.
- Обычных?
- Ага, тех, кто все им строит. Не уроды же сами себе шатры возводят?
- Точно.
- Быть может, меня тоже возьмут в труппу, - Билл покрутил перед собой трехпалой рукой. - Чем не уродец? Хоть мир посмотрю.
- Дурак ты, - отмахнулся Джим. - Куда идти-то?
- За мной, - пригнулся кузен, проскочил под оградой. - С тылу зайдем, ага.
- А если отец кинется? Узнает - отправит домой и больше никогда не возьмет.
- Он уже счеты достал, - ответил Билл. - Значит все готово. Скоро открытие. Мы там будем только мешаться.
И будто по волшебству, из репродуктора, что ребята повесили на самом высоком дереве, раздалась знакомая реклама лавки специй семьи Тулов. Сладкий голосок тетушки Розы мигом соберет у прилавков десятки покупателей.
- Пошли уже, - поддался Джим.
- Ага.
Остроконечная льдина красно-оранжевого цвета с развевающимся флагом на вершине выросла из тумана в одно мгновение. Только - раз! - и появилась. Джим даже ахнул от неожиданности. Столбы, что держали эту громадину, были толще и Билла, и Джима вместе взятых, пополам сложенным и удвоенных. Прутья же изгороди, что отделяла двор цирка от территории ярмарки, были много тоньше, но сломать такие не смог бы, наверное, и рядовой силач из труппы.
«Как же без метателя гирь?» - поймал себя на мысли Джим. В любом цирке всегда был здоровый лысый бугай, что связками гнул толстенные железные штыри.
- Пригнись, сейчас выползут, - прошептал на ухо Билл.
- Ага, - пропищал Джим, но не шелохнулся. - Правый фургон, возле прицепа. Видишь?
- Дед?
- Он самый.
- Что с ним не так? Вроде бы нормальный. Не урод.
- Но и не рабочий, слишком дохлый.
- Согласен, - кивнул Билл, вытягивая шею на манер Ангелины. - Десять минут назад по двору сновали загорелые мускулистые мужики. А этот ...
Внезапно, будто по команде, седой старик повернулся в сторону ребят и смело двинулся к забору. Ребята охнули. Старый неотвратимо приближался.
У старика отсутствовала правая половина головы. Вместе с черепом, кожей и волосами. Словно острым топором из головы выдолбили кусок, вырубали, раскромсали, а дед не помер, и так и остался бродить по этому миру, до визга пугая любопытных юнцов. Некогда страшная рана - в этом не было сомнений - сейчас заросла кожей, покрылась шрамами и наростами.
Билл почти визжал. От ужаса, что ледяным водопадом рухнул в желудок, Джим вскочил, подпрыгнул, едва не закричал, засеменил на месте.
- Старый хрен! - визгнул, наконец, Билл и выставил руки перед собой в защитной позе, будто старик мог напасть, наброситься, мигом переместиться. Их разделяли сейчас не только больше десяти метров, но и железный забор.
- Стойте! - вдруг приветливо помахал ребятам старик. - Стойте!
Ребята же, готовые сорваться в любую секунду, стояли. Стояли и ждали. Интерес и любопытство сейчас бились со страхом и испугом на равных. Инстинкт самосохранения кричал «Беги! Спасайся!». Он верещал, лупил колотушкой по мозгам, но сигналы никак не хотели доходить до конечностей.
Через минуту, когда старик вплотную приблизился, а орущий инстинкт сорвал голос, охрип и немного успокоился, Джим пришел в себя.
- Стоим! - почти прокричал парень. - Мы ничего не сделали!