- Эй, куда! - огорчилась Джу, - А с остальным тестом что делать?
- Отдай мне, я съем, - ответил ей Таллис, заглядывая в кухню.
Они не виделись больше седьмицы. Радостно взвизгнув, Джу кинулась обниматься - и тут же отпрянула, чтобы рассмотреть его получше. За эти дни он стал ещё красивее: словно чуть суше и легче, заметнее выступил рельеф мышц.
- Ух, какой ты! - воскликнула Джу, - Тебя что, Дэлия совсем теперь из караулки не выпускает?
- К турниру готовимся. Дэлия говорит, что своими руками мне башку оторвёт, если я не выиграю.
- Уверена, ты - лучше всех! А что за турнир?
- В Кангарре. Его проводят один раз в круг силы. В прошлом турнире Ровеньон не участвовал, так что нам пора напомнить о себе.
- Противника надо будет убить?
- Не обязательно. Всё решат зрители. Жаль, что тебе нельзя поехать посмотреть на поединки.
- Почему?
Таллис щекотно поцеловал её в свежевыстреженную полоску кожи над ухом и ответил:
- Дарителям запрещено покидать свой источник. Привыкай, малышка. Всё, мне пора. Увидимся вечером. У меня?
- Ага, - счастливо кивнула Джу.
И снова они проспали, снова их с утра разбудил Виелин.
- Господин, Дэлия уже отправилась в караулку, - спокойно произнёс он.
Таллис подскочил и заметался по комнате в торопливых сборах.
- Что случилось? - сонно промямлила Джу.
- Помоги мне сила, если я заставлю Дэлию ждать, - отозвался Таллис, путаясь в портупее, - Она терпеть не может опозданий.
Ещё через мгновение он умчался, и Джу осталась наедине с Виелином.
- Чего это он так? - спросила Джу.
- Дэлия - довольно строгий наставник, - и Виелин замолчал, выжидательно глядя на Джу.
- Ну чего тебе? - недовольно буркнула она.
- Ничего, душа моя. Просто размышляю над тем, во что тебе обойдётся ночь с Таллисом. Ведь за все удовольствия так или иначе приходится платить. Сегодня ты натаскаешь воды в общую купальню. Кувшин, как всегда, в каморке у двери.
- По-моему, просто кому-то завидно, - проворчала Джу себе под нос. Однако Виелин то ли не расслышал её слов, то ли сделал вид, что не расслышал.
Вечером Джу довольно долго ждала Таллиса на пороге его спальни и, не дождавшись, ушла к себе. Среди ночи она внезапно проснулась от ощущения, что в комнате кто-то есть. Подскочив в тревоге, она обнаружила Таллиса. Тот без приглашения перебрался в комнатушку Джу вместе со всеми шкурами, составлявшими его постель, и теперь сладко спал, развалившись рядом с её кушеткой. Джу потихоньку протянула руку, чтобы пощекотать его, но страж каким-то особым чутьём угадал движение: крепкие пальцы сомкнулись на её запястье, а ещё через миг Таллис стащил Джу с кушетки и принялся жадно ласкать.
Утро началось с еле слышного покашливания у порога.
- В чём дело? - нелюбезно осведомился Таллис.
- Госпожа Ровена ожидает тебя в своих покоях, - ровным, бесцветным голосом сообщил Виелин, - Она весьма недовольна твоим продолжительным отсуствием и желает, чтобы ты поднялся к ней немедленно.
- Куда спешить-то, - проворчал Таллис, - Я устал. Не хочу я никуда, тем более немедленно. Скажи ракше, что не нашёл меня.
Виелин продолжал сидеть на пороге и молча смотреть.
- Скажи ей, что я заболел… что я помер… Придумай что-нибудь. Мне тебя учить?
Виелин не сдвинулся с места. Таллис сплюнул, лениво потягиваясь, вылез из постели и ушёл, а Виелин остался сидеть у порога и смотреть теперь уже на Джу глазами, полными задумчивой печали.
- Что, опять вода? - спросила она.
- Да, душа моя, опять. Только на этот раз ты наполнишь так же бочки в кухне и в ракшиной купальне.
- Что-то некоторые удовольствия быстро поднимаются в цене.
- О, ты делаешь заметные успехи в постижении законов силы, - отозвался Виелин, и по его лицу пробежала едва заметная тень улыбки.
Большую часть этого дня Джу провела в обществе кувшина. Колодец находился на пристани, у водопойного корыта, и чтобы наполнить кувшин, приходилось подолгу бродить кругами, вращая на припёке тяжеленный ворот. И таких кувшинов требовалось много, очень много…
Зато вечером в тесной спаленке её ждал Таллис. Он (небывалое дело!) даже притащил из кухни пироги с мясом и чайничек. Вместе они долго сидели на пороге, жевали пироги и обнимались в ярком свете полной луны. А потом Таллис вдруг сказал:
- Пойдём к источнику?
И, не дожидаясь согласия Джу, он подхватил её на руки и сиганул с поверха вниз. Приземлился он мягко, словно тигр в джунглях, и понёс Джу через цветущие заросли, туда, где шуршала трава и пел ручей. Это была их особенная ночь, волшебная, дивная. Следовало лишь помнить, что любое волшебство заканчивается в свой срок. А они обо всём забыли и уснули, обнявшись, в густой траве, не думая о том, что когда-нибудь настанет утро.
А оно всё же настало. И разбудил их в этот раз совсем не Виелин.
Они проснулись одновременно, и сразу же увидели ракшу, сидевшую на камне у ручья. Она расчёсывала волосы, глядя на своё отражение в воде, и , казалось, не замечала ничего вокруг. Но стоило Джу шевельнуться, ракша стремительно развернулась к ней. Гребень золотой рыбкой выскользнул из её руки и упал в прозрачную воду. “Джу, - почти ласково сказала она, - Как мило.”
А потом, едва посмотрев на Таллиса, скомандовала ему: “Пошёл вон!” Таллис поднялся, но не ушёл. Вместо этого он встал, заслоняя собою Джу. Ровена недобро прищурила глаза.
- Это ещё что? Бунт в курятнике? - поинтересовалась она. А потом, указав на Таллиса, произнесла нараспев: “Доармэ-тинэ.” Глаза стража закрылись, ноги подогнулись, и он без единого звука упал на землю. Впрочем, приглядевшись, Джу заметила, что Таллис дышит. Заклятие просто погрузило его в сон. А ещё она заметила, что с поверха ракши, лёжа прямо на небесах, за происходящим в саду с довольным видом наблюдает Шандор. “Чему это ты так рад? - зло подумала Джу, - Уж не ты ли нас ракше и заложил?”
А ракша между тем подошла к Таллису, слегка пихнула его ногой и сказала:
- Известно ли тебе, юная Джу, что мне не нравится, когда мои вещи берут без спроса?
- Я ничего… - начала было Джу, но ракша жестом приказала ей замолчать.
- Ещё меньше мне по вкусу, когда взятое без разрешения не возвращают на место.
“Неужели простыня?” - вспомнив о давней своей покраже, ужаснулась Джу.
- Возможно, тебе не известно, - продолжала ракша, - что Таллис является моей собственностью. Так вот, жизнь Таллиса принадлежит мне. Я могу приказать ему умереть, и он не посмеет ослушаться. Заметь, я не против того, чтобы мой муж посещал других ракшиц дома. Но если эти посещения будут мне мешать, виновные не успеют даже пожалеть о своём легкомыслии. Тебе всё понятно? Тогда кыш отсюда.
Джу торопливо поклонилась и напуганной мышкой метнулась прочь. А ракша подняла к небу руку и негромко произнесла: “Ынтунэрис.” Непроглядная темнота сгустилась, скрыв сад от посторонних глаз. И только тогда Ровена опустилась рядом со спящим стражем в траву, обняла его и заплакала. Потом, взяв себя в руки, она решительно смахнула слёзы с лица, скинула плащ и принялась водить руками над телом Таллиса, сплетая и заново укладывая невидимые простому глазу потоки силы.
Ракша в одиночестве лежала на своей уютной кровати и вертела в руках ящерку из прозрачного зелёного камня. Неслышно зашёл Виелин. Он поставил на стол поднос с чайником и прозрачной пиалой, чуть поправил веточку тамарикса в узкогорлой вазе и уже хотел было уйти, но Ровена окликнула его:
- Виелин?
Он замер на пороге. Ракша приглашающе похлопала ладонью по кровати рядом с собой. Он сел, ссутулившись, и сварливо спросил:
- Ну и что это было за представление? К чему эти базарные фокусы?
- К тому, чтобы все, кто глазел с поверхов, сделали правильные выводы и поостереглись мне дерзить, - ответила она, ласково гладя сидящего рядом по седым волосам. - Не ворчи, я уже большая девочка и знаю, что делаю.