Мне эту ракушку папа привез, с Кольского полуострова. Туда метеорит весной упал, и папу в командировку послали. А когда он и другие журналисты на место приехали, их военные к метеориту не пустили. Сказали, что это вовсе не метеорит, а военный самолет, истребитель-перехватчик. Случилась авария, загорелся мотор, самолет упал в лесное озеро, но летчик успел катапультироваться. Никто не пострадал, так что, мол, разойдитесь – военная тайна. Но папа не разошелся, сделал вид, что поверил, а сам вокруг озера по лесу побродил. Увидел срезанные макушки деревьев. Но их и самолетом могло срезать, и метеоритом. А больше так ничего и не нашел, только эту ракушку. Большую, с ладонь, и на ладонь как раз похожую, только не розовую, а голубовато-серую. Из нее пять отростков торчало – и впрямь как пальцы. Только очень тонкие, с карандаш. Самое странное – откуда в заполярном лесу ракушка? Но папа ее привез в редакцию, показал начальнику, хотел статью написать. А главному редактору уже военные позвонили и про военную тайну сказали, так что он папе статью писать не дал. Тогда папа подарил эту ракушку мне. Вот я ее и взял с собой на море, дурак! И, видать, один из «пальцев» у этой ракушки отломился. Гадство какое!
...Ну конечно! Я так и знал... Один отросток ракушки лежал в сумке отдельно. Без него ракушка смотрелась уродливо, даже в руки ее брать не хотелось. Я чуть не разревелся. И, пожалуй, сделал бы это, если б в голову мне не стукнула вдруг дурацкая мысль... Что я подумал тогда, когда сломал ракушку? Вот именно! Я подумал, хорошо бы, чтоб Елизавета Николаевна жила в Лазаревском и пустила нас к себе пожить. И что случилось дальше? А именно то и случилось, что я подумал! Разве так могло получиться само собой? Нет, может и могло, но... Разве так бывает?! На самом деле, в жизни? Да ни за что, точно говорю! Я сколько раз думал на уроках: вот бы меня не вызвали к доске! Бывает, что и не вызывают, но чаще почему-то – наоборот. Так то в классе, где всего нас двадцать два человека. А тут! Сколько в нашей стране мест, куда могла бы уехать Елизавета Николаевна? Точно не знаю, но уж никак не двадцать два! К тому же, она могла ухать и за границу. Тогда вообще – караул! Это раз. А сколько в том же Лазаревском людей сдают жилье? Наверное, много, и все-таки не все ведь... А к поезду именно нашему сколько из них пришло? Совсем немного. Это два. И чтобы вот так совпало, чтобы именно среди них оказалась моя учительница? Именно когда я об этом помечтал? Что-то мне плохо верится. Но она ведь пришла? Тьфу ты, я совсем запутался!
В общем, мысль моя была такой: я подумал об учительнице сразу после того, как сломалась ракушка. И Елизавета Николаевна оказалась на перроне. Так не ракушка ли это устроила?
Это глупости, конечно, мы не в сказке живем... Но что стоит проверить? Вот она – ракушка, все равно уже сломанная. Надо просто отломить еще один «палец» и загадать какое-нибудь желание.
Я внимательно посмотрел на ракушку. На тыльной стороне «ладони», там, где у настоящей ладони выпирают костяшки, красовались узоры, чуть-чуть выпуклые и чуть более светлые, чем сама ракушка. На обычных рапановских ракушках тоже есть узоры, но эти показались мне странными. Они были не симметричными и друг на друга не похожими. Словно иероглифы какие-то. И как я раньше этого не замечал?
Но узоры узорами, а проверить действие ракушки все-таки стоило. Что бы такое задумать?.. А что думать? Пусть ракушка снова будет целой! И я хрустнул вторым ее «пальцем». Ничего не произошло, а ракушка стала еще более уродливой.
Зато подул ветер. Странно, какой ветер может быть в закрытой комнате? Или это сквозняк? Я обернулся посмотреть, не открыта ли дверь – и ахнул! По всей комнате мерцали какие-то странные тени, вроде бы человеческие, но взглядом совершенно неуловимые. Причем, они свистели и тонко-тонко пищали. Похоже, они-то и поднимали как раз в комнате ветер...
Ой! Ой-ей-ей!!! Эти тени стали ширкать по мне! По плечам, лицу, рукам... Больно так, словно наждачкой! Я поднял руку. Ну, точно, расцарапали до крови!
А потом... Потом вообще ужас начался! Тени швырнули меня на кровать и сдернули с меня рубашку – в один миг! Кожу обожгло как кипятком, живот и грудь вмиг покраснели. Тут я не выдержал и заорал в полный голос. Рубашка снова оказалась на мне, а тени на какое-то время исчезли. Я успел лишь подняться с кровати и схватить злосчастную ракушку, как они налетели снова, засвистели пуще прежнего, зашаркали по мне своей «наждачкой», больно-пребольно затолкались... Я визжал как резаный! Еще бы! Завизжишь тут... А потом меня схватили, и я полетел. Через комнату, прихожую, вниз по лестнице – все за одну-две секунды! И очутился в машине, очень похожей внутри на «Скорую помощь», как ее показывают в кино. Я лежал на носилках, а машина просто тряслась, грозясь развалиться. Она издавала при этом такой звук – как комар, только в тысячу раз громче. У меня аж заныли зубы вдобавок ко всем царапинам и ссадинам, что оставили на мне «тени». И мне показалось, что рядом сидит мама... Во всяком случае, в машине тоже была «тень». Только более плотная, что ли. Но все равно расплывчатая и туманная. Я, с трудом пересилив тряску, повернул голову к окну. В нем все просто мелькало – дома, деревья, люди, машины, сливаясь в сплошную пеструю ленту... С какой же скоростью ехала эта «Скорая»? Так и на «Формуле-1» не гоняют!