В этот раз она, конечно, вляпалась, но все не так плохо: хоть чувства к Минхо и приходится вырывать из себя с мясом, но они не успели дать корень настолько глубоко, чтобы это ощущалось как ампутация.
— Эй, ну хватит! — Хван щелкает у нее перед лицом пальцами и недовольно дует губы. — Ты звонок пропустила, очнись!
Черен вздрагивает от испуга и немного от страха. Испугалась она, конечно, не Хенджина, а того, как глубоко ушла в себя.
Минхо сверлит ее взглядом, издалека видно плохо, но она угадывает, додумывает сама, какое именно послание заключено в этом взоре.
— Прости, можно за кофе схожу? Не выспалась сегодня, — она жалостливо смотрит на наставника, убирая привычный гонор и Хенджин ожидаемо тает.
— Только быстрее, пока Чонин не заметил. Я видел, как он уходил на обед, возьми лучше из автомата, а то не дай бог в столовой встретитесь.
— Спасибо, — Черен улыбается максимально широко и неправдоподобно, хотя сама считает иначе, уходит с рабочего места.
Автомат стоит в самом конце коридора, в абсолютно непроходном месте, и какой идиот распорядился сделать именно так не ясно. Черен не дура, прекрасно понимает, что ее упадок сил никакой кофе не исправит, и выбирает вместо него горячий шоколад. Бадяжное какао — результат творчества этой шайтан-машины без души и сердца.
Черен сначала нюхает брезгливо, лишь потом пробует, кривит губы, но глоток делает, уплачено — значит до дна.
В коридоре пустынно, да и что людям тут делать? За кофе лучше сгонять в столовую, за поссать — в туалет на другом конце прохода, туда уборщицы ходят чаще, соответственно там всегда есть мыло, бумага и прочие ништяки. Черен задумчиво смотрит на потолок, считая, сколько раз мигнет лампа за один глоток невкусного напитка, обратно в офис не торопится по заветам Хенджина. Она не замечает, как Ли появляется рядом.
— Отлынивашь? — хитро щурится Минхо и подходит ближе. — По расписанию твой перерыв через час.
— Хенджин разрешил отойти, — с показным равнодушием бросает она и надеется, что Ли не заметил, как она вздрогнула.
— Вы сильно сдружились с ним, я смотрю? — упрекает Минхо, мягко подкрадываясь
к ней на неприлично близкое расстояние.
Черен чувствует его терпко-пряный парфюм, боится обмякнуть, но она сильнее, чем иногда о себе думает. Аккуратно пятится куда-то в бок, чтобы заиметь немного личного пространства и не пасть жертвой его влияния.
— Это в общем-то не твое дело, — сухой ответ, она мелкими глотками пытается допить остывшее какао, которое стало еще более мерзким на вкус.
— Просто интересно, насколько я был прав, — пожимает плечами Минхо и ласково улыбается. — Не посторонние все же люди с тобой.
— А, так тебя беспокоит, поскакала я на его члене или нет? — ядовитое замечание, намек на брошенные им тогда оскорбления, однако Ли не реагирует, точнее реагирует не так, как она ожидала.
— Лучше прислушайся ко мне и будь с ним осторожна, — вздыхает Минхо. — Он лезет к тебе, чтобы мне досадить.
— Я сама к нему лезу, — морщится Черен, допивая, наконец, гадость, — не понимаю, о чем ты. В любом случае, опять же, это не твое дело.
— Есть причины, по которым Хенджин может хотеть использовать тебя, просто предупреждаю.
Минхо вновь возвращает на свое лицо привычную маску равнодушия, подходит к автомату и жмет на кнопки. Грязно-коричневая жидкость брызжет в картонный стаканчик, аромат вроде кофе, а вроде горелого.
Не говоря больше ни слова, не прощаясь, он разворачивается спиной и быстрым шагом возвращается в офис. Черен и не думает его нагонять, еще чего, и вообще, ее всегда бесила манера Минхо ходить с такой скоростью, что она была вынуждена за ним практически бегать. Она стоит еще пару минут, обдумывая сказанное, берет стаканчик эспрессо в надежде, что хоть этот напиток не будет похож на грязную воду по вкусу, еще один стаканчик капучино и, стараясь не расплескать, возвращается.
— Ты так долго, — Хенджин явно обижен, что она, вопреки его просьбе, совсем не торопилась, но сменяет гнев на милость, увидев кофе и для себя. Впрочем, через секунду кидает взгляд в сторону Минхо и обратно, проводит сравнительный анализ стаканов и хмурится. — С Минхо что ли поболтать выбегала?
— Нет, случайно у автомата встретились, — отрицает Черен. Уж она точно ничего подобного не задумывала, за остальное пусть отвечает Ли.
— Возвращайся к работе, — похоже, Хенджин не поверил, но упорно делает вид, что да, — мне скоро уходить, а заявок навалом.
Черен утыкается в компьютер, надевает наушники и погружается в рабочий процесс, который так хорошо отвлекает ее от миллиона мыслей и вопросов, что роятся в голове после коридорного разговора.
***
— Неделя русской кухни, — поясняет Феликс, видя растерянность на лице подруги, тычет на поясняющий плакат над холодильниками с готовой едой. — Каждый год столовка тестирует себя на право называться рестораном, и мы пробуем французские, итальянские и другие блюда.
— Что возьмем, эксперт? — Черен толком не понимает, что именно перед ней за блюда, из чего они сделаны, но подмечает, что, несмотря на крайне интересный и гламурный розовый цвет, салат, разложенный по красивым пиалам, остается невостребованным, да и странный красный суп популярностью тоже не пользуется. Большая часть людей, видимо не в первый раз столкнувшихся с изысками местного кафетерия, выбирают вареную картошку, привычный рис и пышные пироги.
Черен уже тянется к манящей румяной булочке, как Феликс вдруг восклицает:
— О, сардельки!
Он тянет девушку за руку к каким-то странным пухлым колбаскам, от которых исходит пар и аппетитный запах и счастливо жмурится.
— Бери сразу две, — авторитетно заявляет он и сам тут же делает заказ за них обоих.
У Черен, честно говоря, после событий сегодняшнего дня, аппетита почти нет, да и хрен знает, сколько в тех сардельках жира, на вид они ни разу не диетические. Поэтому, кроме них и кимчи, отбившись от предложения попробовать квашеную капусту, она берет только крепкий черный кофе без сахара.
— Я с тобой делиться не буду, — заявляет Феликс, скептически оглядывая ее набор, двигает к себе поближе какой-то сладко пахнущий пирог. — Или ты на мели? Угостить?
— Аппетита нет, — она не врет и действительно выглядит понуро. Хенджин ушел, работы немеряно, Минхо все также бросает свои косые взгляды, а она не может перестать обращать на это внимание.
Феликс сочувственно кивает, но расспросы оставляет на потом, когда их желудки почувствуют тяжесть и они немного расслабятся. Он приступает, сначала к рису, оставляет главный деликатес на потом, но, взглянув на Черен, замирает.
Глубоко погруженная в свои мысли, она, не заметив странностей друга, задумчиво хватает сардельку палочками и подносит ко рту. Горячий пар приятно щекочет ноздри, запах возбуждает аппетит и наполняет рот слюной, Черен облизывает губы и кусает, удивленно вскрикивая от брызнувшего соленого сока.
— Вот же блять, — бурчит она, безуспешно оттирая с воротничка блузки жирное пятно.
Ничего не получается, она решает, что все в этой жизни тленный тлен и продолжает есть, жадно и быстро запихивая в себя остатки колбаски, будто мстит ей за испорченную вещь. Щека Черен оттопырились, она прикрывает рот салфеткой и спешно жует, понимает, что выглядит как бескультурный хомяк. Мама бы сказала «как с голодного острова», но в принципе, это и не далеко от истины.
Черен, наконец, глотает, запивает кофе и тянется ко второй сардельке, мысленное прикидывая, как сделать первый укус и не уделать одежду окончательно. Нарезать ей в голову не приходит.
Она поднимает взор на Феликса и немного пугается: у того едва ли не капает слюна изо рта, он зачарованно смотрит на губы Черен и облизывает свои.
— Эй, Ликси, — тихо зовет девушка, тот не слышит и приходится позвать чуть громче. — Земля вызывает Енбока!
Феликс приходит в себя, захлопывает рот и смущенно отводит взгляд в сторону, нервно берет нож в руки и нарезает свою сардельку на ровные кружочки.