— Пойдем, — он трет виски, имитирует усталость от ее кривляний, будто бы сам не смеялся над шутками про жопы еще в начале дня.
Уже в дверях Черен спиной ощущает чей-то взгляд, впрочем, не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться чей именно.
Тень Минхо, как тень отца Гамлета, незримо присутствует всегда и везде. Он наблюдает издалека, но теперь уже не подходит и не ищет контакта. Черен иногда кажется, что его, если можно так сказать, сталкерство, она придумала. Если бы не находились регулярные подтверждение ее опасениям, она бы решила, что сошла с ума. Но машина Минхо за углом ее дома — это факт, а не плод ее воображения. На всякий случай, она делает фотографии. Если Минхо окажется маньяком, его точно поймают и ее изуродованный труп будет показан по всем главным телеканалам страны, какая честь.
В остальном, Ли не проявляет себя никак, не мешает ей жить и ничего не требует.
В теле и душе Черен появилась легкость, и не известно, это от того, что она стала меньше есть и вследствие весить, или от того, что тяжелые переживания и мысли почти покинули ее. Она поняла, что с Минхо ей было хуже, чем без него. Этот короткий болезненный опыт навсегда останется в ее памяти, как нечто противоестественное. А начиналось так красиво, думается ей.
Черен тыркает пальцем в пахучую елочку и брезгливо поджимает губы: Хенджин экономит на ароматизаторе, потому что мало зарабатывает или потому что ему действительно нравится запах этой дешевой вонючки? Вопрос так и вертится на языке, готовый сорваться едким замечанием, но до сих пор есть грани, которые она не любит пересекать. Например, вопросы о финансах, столь болезненные для нее самой в первую очередь. Как бы она ни любила деньги, как бы ни стремилась к ним, но в последнее время на первый план вышли совершенно другие вещи и Черен иной раз кажется, что она стала совсем другим человеком.
Хенджин уверенно держит руль одной рукой и смотрит вперед, он выглядит расслабленным и отстраненным. Если бы Черен не знала, каким он бывает конченым придурком, то могла бы влюбиться прямо сейчас. Хотя, одергивает она себя, не могла бы. Любовь мгновенная — лишь изуродованная форма страсти, болезненная аддикция, никогда не ведущая к добру. Любовь настоящая — то, с чем она еще не сталкивалась. Черен уверена, что, если бы вся эта херня из дамских романов действительно существовала, ей бы не приходилось в каждые новые отношения заходить, сокрыв свое настоящее «я» под семью печатями.
Но с Хенджином она почти не притворяется, вдруг всплывает шальная мысль. Рядом с ним она не строила из себя дурочку с большими глупыми глазами, рядом с ним она не старалась быть женственной, рядом с ним не нужно изображать даму в беде, чтобы привлечь к себе внимание.
Черен задумывается всерьез, есть ли разница между дружбой и любовью? Или любовь есть сочетание крепкой дружбы и взаимного вожделения?
— Обо мне думаешь? — Хенджин глуповато посмеивается, делая резкий поворот налево. — Не держи в себе, я же вот тут, совсем рядом.
Пак раздраженно смахивает вдруг оказавшуюся на ее колене широкую мужскую ладонь и угрожающе шипит:
— Ты ходишь по тонкому льду.
— Да я не из пугливых, нуна, — отшучивается тот, но руку все же убирает, заметив опасный блеск в глазах подруги.
— Ты жив только потому, что ведешь машину, в которой находимся мы оба, — она больно щипает Хвана за бок и тот вскрикивает, резко дергается, благо пристегнут ремнем. — Не создавай аварийной ситуации, Джинни.
Вскоре они приезжают к ее дому. Черен проверяет экран мобильника, со вздохом отмечая, что на сборы осталось от силы полчаса: они договорились гулять в пабе в центре города и это неблизкий путь от ее халупы.
— Слушай, а ты успеешь к началу банкета? — спрашивает она с сомнением. Она знает, что он живет далеко от нее и сделал хороший круг, дабы подвезти.
— Я не поеду домой, — лукаво щурится Хван. — Могу тебя здесь подождать, поедем вместе. Или в гости пригласишь?
Черен глядит на него с подозрением, прикидывая в уме, а не хитрый ли это план, чтобы проникнуть в ее жилище? Но не оставлять же коллегу, что милостиво подбросил ее до дома, куковать одному на парковке, да и жалобное выражение лица, как у кота из Шрека, давит на чувство вины.
— Идем, — зовет она, выходя из машины.
Хенджин проходит уже давно знакомым путем к ней в квартиру даже не скрывая самодовольной улыбки. Черен оставляет его одного в кухне-гостиной, приглашая к самообслуживанию.
— Мне тоже чайку завари. Или кофе. Что найдешь, — бросает она напоследок, прежде чем скрыться в своей комнате.
Хенджин на самом деле внимательный, видит тысячу оттенков там, где для иного лишь палитра основных цветов, иначе не был бы таким хорошим художником. Он замечает в прихожей совсем не дамский складной черный зонт, тапки мужского размера и скудного дизайна. В гостиной, впрочем, никаких следов регулярного присутствия еще одного человека нет, скорее наоборот, ощущение запустения, и только крошки на придиванном столике и грязная кружка на нем говорят о том, что здесь живут.
Окей, думает Хенджин, зонт и тапки ничего не значат, ведь первый вполне может сойти за унисекс, а вторые могут быть рассчитаны специально на гостей, а тут как известно, лучше больший размер, чем меньший.
Хван берет кружку, неодобрительно хмыкает, замечая крошки и на самом диване тоже, идет в кухонную зону.
Он плохо пообедал, так что готов обчистить холодильник Черен без зазрения совести. Тем больше его разочарование, когда он видит внутри только зачахшие огурцы и несколько соусов, прошедших афганскую войну, судя по тому, как смяты пластиковые паучи, из которых пытались добыть содержимое отнюдь не гуманными способами. На нижней полке стоит маленькая чашка с пушистым симпатичным облачком сверху и Хенджин совершенно не хочет узнать, какой именно вид плесени Черен удалось вывести в домашних условиях.
Хван бросает взгляд на свои часы, прикидывает, успеет ли заказать перекусить из ближайшего кафе, времени оказывается критически мало. Он слышит звуки воды: Черен до сих пор плещется в душе. Хенджин давит на корню желание присоединиться, во-первых, скорее всего дверь в санузел закрыта, а во-вторых, шутки шутками, но это было бы настоящее домогательство. Он печально вздыхает, открывает все шкафчики, которые видит и находит кофе. Дешевый, растворимый, сразу две большие упаковки, очевидно по акции. Это лучше, чем ничего в любом случае, рассуждает Хенджин. Чуть порывшись в недрах серванта, обнаруживает еще и сахар, что ж, дела идут отлично. Довольный собой, Хенджин безошибочно угадывает, что кружку он отыщет над раковиной, смело распахивает очередной шкаф и берет оттуда первую попавшуюся.
Изображение трех знакомых котов на пузатой чашке вызывает хмурую складку между бровями. Хенджин знает, что у Черен аллергия на этих животных, потому что у него-тоже. Это был повод посмеяться в их компании.Чего он никогда за Пак не замечал, так это страсти к братьям меньшим, или хотя бы интереса к ним.
Хван помнит лишь одного заядлого кошатника, знает даже, что у того этих котов ровно три штуки. Хенджину очень хочется выкинуть кружку в мусор, но, с его удачей, могло бы оказаться, что это - подарок покойной бабушки, так что он не рискует и просто ставит чашку на место.
Чайник быстро закипает, Хенджин разливает пахнущий жженым кофе и ждет Черен, из комнаты которой раздается звук фена. В животе урчит и он всерьез задумывается о том, чтобы по дороге заехать в Макдональдс. Ради картошки фри и айс американо можно и опоздать немного, чай не на званый ужин к королеве собрались. Он не успевает выпить и треть своего напитка, как Черен выплывает из спальни, полностью готовая к кутежу. Черное платье-футляр облепило ее фигуру как резиновая перчатка руку медицинского работника. Места воображению почти не остается, Хенджин ощущает как кровь отливает из головы и приливает к головке.
— Челюсть подбери, додик, — смеется Пак, явно довольная произведенным эффектом.
— Отлично выглядишь, — Хенджин показывает ей большой палец, не обращая внимания на оскорбление. — Мы, кстати, уже опаздываем.