Он указывает на свое запястье, стучит по экрану часов, намекая на время.
— Фиг с ним, с кофе, — Черен делает из кружки один глоток, а затем безжалостно выливает оставшееся в раковину. — Поехали.
Хенджин кивает, убирает в раковину грязную посуду, хватает брошенные на стол ключи от машины и идет за ней. Сзади на платье обнаруживается молния во всю длину. У Хенджина чешутся руки потянуть бегунок вниз, посмотреть на то, что скрыто за мешающей тряпкой, но он держит себя в руках, как всегда.
— Серьезно, блять? — Черен с презрением смотрит на попутчика, притормозившего у МакАвто.
— Я помираю от голода, — отмахивается Хенджин. — Ну выпьют они без нас на одну бутылку больше, ничего страшного. И вообще, бухать на голодный желудок вредно, не знаешь, что ли?
— Сомневаюсь, что бургеры для здоровья полезнее.
— Ты что-нибудь будешь? — Хван уже диктует заказ.
— Картошку без соуса и наггетсы, маленькую упаковку.
Пак, честно говоря, тоже очень хочет есть, она готова засунуть в себя хоть двойной, хоть тройной бургер с максимально жирным соусом. Но новое платье сильно облегает, если неосмотрительно позволить себе все, что хочется, то живот будет выпирать. Черен почему-то очень важно сейчас быть привлекательной, хоть она всего лишь идет выпить с друзьями, а не на показ мод.
— Если ты уделаешь меня соусом, тебе конец, — угрожает она, видя, как стекает по губе Хенджина капелька сырного от Хайнц.
Они громко переругиваются, но это даже забавно: Черен весело сидеть на стоянке, разряженной в пух и прах, и есть фастфуд в компании красивого парня.
Свет фар в лобовое стекло от паркующейся напротив машины слепит глаза, Черен морщится и вглядывается в окно, ежится от мурашек покрывших ее кожу.
— Это вроде машина Минхо? — удивленно спрашивает Хенджин, подтверждая ее опасения.
Пак выдыхает, успокаивается от мысли, что ей не показалось и что это не паранойя. Из машины действительно выходит Минхо и неспешно идет к центральному входу забегаловки.
— Что он здесь делает, интересно? Этот Макдак далеко от его дома, — Хенджин дожевывает последнюю картошину, вытирает руки спиртовой салфеткой и чешет затылок. — И он точно нас видел, он знает мою машину, странно, что не подошел.
— Просто поехали отсюда, — у Черен настроение упало почти до нуля: Минхо умеет заставить нервничать одним своим присутствием.
До паба они едут молча. Под тихую классическую музыку, что включил Хенджин, очень хочется спать, но Черен не решается попросить о смене станции, ведь альтернативой может стать грустная попса в лучших традициях ванильных девочек. Хенджин любит такое.
— Я сегодня буду в мясо, — обещает Черен, стоя в дверях харчевни. Судя по количеству людей, место популярное.
Они протискиваются между столиками, такая плотная расстановка неудобна для передвижения, но в центре — танцпол, где какие-то психи устроили соревнование по брейк-дансу и уж туда соваться точно сродни самоубийству. В полумраке, под обстрелом разноцветных зайчиков диско-шара, лица сидевших за столами людей почти не видны. Черен пишет в общий чат гневное сообщение, изобилующее матами с требованием незамедлительно предоставить джипиэс координаты забронированного столика. Она готова уже плюнуть на компанию и присесть на ближайший свободный стул, потому что каблуки высокие и неудобные, а еще жутко хочется пить, но, слава богу, навстречу выходит активно размахивающий руками Чанбин.
— Какие же вы тормоза, — недовольно бурчит он себе под нос, пользуясь тем, что из-за музыки друзья все равно не услышат.
— А где Феликс? — орет Хенджин в ухо товарища и тот морщится от боли.
— Танцевать ушел, — лаконичный ответ. — У него там соревнование.
Они проходят в самую глубь, к большому столу, где накрыта нехилая поляна: куча снеков, графины с пивом, несколько бутылок соджу. Здесь несколько тише, по крайней мере не приходится орать как потерпевший, чтобы тебя услышали. Хенджин видит, как загорелись глаза его спутницы, приглашающим жестом предлагает располагаться на самом уютном диване посередине, но та отвергает:
— Как я буду писать ходить, через вас? Каждый раз протискиваться? Нет уж, спасибо.
Хенджин обиженно пожимает плечами, опять его не оценили, и лезет к центральному месту сам. Усевшись, он довольно хлопает себя по бедрам: знает, что сейчас ему будет хорошо.
— За чей счет банкет? — Черен тянется к манящей зажаренным бочком гренке, пока Хенджин разливает им по бокалам пиво.
— Феликс угощает, — Чанбин уминает отбивную, судя по количеству грязных тарелок, далеко не первую. — Решил побыть меценатом.
Хван и Пак переглядываются, оба они понимают истинные причины щедрости Енбока, но дружно молчат, не желая смущать Чанбина. Смешки тщательно маскируются под хлюпанье пивом, рвущиеся наружу комментарии остаются невысказанными.
Черен тянет к себе прозрачный пузатый бокал и почти залпом опрокидывает в себя. Благословенная прохлада разливается по телу, вместе с ней градус бьет в голову, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы напряженное тело немного расслабилось.
Хенджин, как самый лучший в мире бармен, мгновенно обновляет ей напиток, а сам неторопливо потягивает первый стакан. Чанбин от компании не отстает, но предпочитает пиву виски. Сочетание с отбивной странное, но ему подходит.
— Давно как-то Феликс булками трясет в одиночестве, — задумчиво изрекает Со. — Пойдем на танцпол?
— Мне надо еще выпить. — Черен показывает на свой еще почти полный стакан. — А потом можно и потанцевать.
— Мы попозже присоединимся, — соглашается Хенджин. — Пропустим по стаканчику. Или ты нас подождешь?
— Нет, — Чанбин встает из-за стола, стряхивает с себя крошки и тянется всем телом, разминая затекшие суставы. — Я пойду к Ликсу, вы приходите, когда дойдете до нужной кондиции. Хенджин, следи, чтобы дама лицом в салат не упала раньше времени.
— Да, конечно, — хрюкает от смеха Хван.
— Скотина, — бурчит вслед Чанбину оскорбленная «дама» и кидает ему в спину гренку, которая оставляет после себя жирный след на белой рубашке. И пусть Со этого даже не заметил, но Черен чувствует себя отомщенной.
Хенджин вздыхает, но не комментирует детскую выходку, пьет свое пиво, глазея по сторонам.
Они нажираются быстро: уставшие после работы, почти не говорят, лишь вливают в себя алкоголь стакан за стаканом.
Наконец, Черен отпускает, ей совсем хорошо: злость и зажатость уходят, оставляя место расслабленному благодушному настроению.
Она разваливается на диванчике и без стеснения пялится на Хенджина, что засунул в бокал с пивом три трубочки и тянет одновременно со всех. Его пухлые губы плотно обхватили пластик, щеки слегка втянулись от прикладываемых усилий. Черен он кажется похожим на ребенка с отставанием в развитии. Хенджин умиляет, вызывает желание промокнуть уголки его губ от остатков пива салфеткой. Еще хочется слизать с этих самых губ капельки пенного, но такие мысли у Пак не в почете, она их игнорирует.
— Налить? — Хван замечает ее опустевший стакан и уже берет графин в руки, но она останавливает его жестом.
— Сделай мне коктейльчик с соджу, — просит, с удовольствием наблюдая за тем, как парень миксует алкашку.
— Не слишком торопишься наклюкаться, нуна? — он подает ей готовый напиток.
— Пойду в туалет сначала, — вместо ответа.
Она встает и идет в уборную, месторасположение которой заприметила еще когда они шли сюда. Проклятое платье слишком узкое и постоянно просится наверх, задирается чуть ли не до трусов. Черен, вынужденная его бесконечно поправлять, вновь испытывает раздражение.
В туалете чисто и на удивление приятно пахнет. Пак проходит в кабинку и борется с желанием сесть на унитаз: несмотря на одноразовые накладки, которые здесь есть, ей все равно брезгливо.
На высоких каблуках удерживать равновесие не слишком просто, но она ловко балансирует, расправляет кружевные трусики, которые Минхо так и не увидел, аккуратно натягивает тонкие колготки, стараясь не оставить зацепку.