— Двигай кровать куда-нибудь и твори, — она делает вид, что не замечает голодного взгляда, которым парень пожирает ее обнаженные ноги.
— Я пошла в душ.
Она гордо отворачивается от Хенджина, поднимает с пола разноцветную охапку и топает в ванную. Скинув все грязное, включая ночнушку и трусы, в корзину, она с некоторой опаской заглядывает в зеркало. Не хочется верить, что вот эту грязную рожу с потеками слюны в уголках губ Хван наблюдал сейчас. Черен надеется, что фокус его внимания был сосредоточен на ее бедрах, они выглядят на удивление неплохо.
Долгий горячий душ приводит Черен в себя, а прохладный — делает вновь человеком. Этот мир держится на контрастах. Пак хватается за скудный прилив бодрости как утопающий за соломинку и открывает сокровенный шкафчик, где хранятся маски, крема, скрабы и все остальное, чем она забывает пользоваться на регулярной основе. Охлаждающий гель для лица, патчи под глаза, опрыскивания термальной водой—то, что помогает вернуть ее облику привычный вид. Черен сушит волосы, вновь смотрит на себя в зеркало, грустно улыбается отражению, надевает на голое тело теплый халат. О том, чтобы взять с собой смену белья и какие-то вещи, она не побеспокоилась и уже предвкушает плоские шуточки Хвана, когда будет доставать из шкафа исподнее.
Когда она заходит в комнату, Хенджин даже не обращает внимания: он включил музыку с телефона и слегка пританцовывает в ритм популярной песни вельветок, пока грунтует валиком стену. У его ног валяются изувеченные куски обоев, Пак вспоминает, как клеила их не так уж давно своими собственными руками, мучительно стыкуя рисунок. Столько труда впустую.
Хенджин переоделся для грязной работы, но все равно кажется самым красивым человеком на земле, его не портит ни растянутая майка-алкоголичка, ни полинявшие шорты до колен.
— Тебе нужна помощь? — спрашивает Черен скорее из вежливости, нежели из реального желания посодействовать.
Ей максимально неловко стоять перед ним без белья, хоть и тело ее прикрыто длинным махровым халатом в пол. Она не выглядит как соблазнительница, но ощущает себя чуть ли не проституткой в собственном доме. Сложившиеся обстоятельства смущают, одновременно с тем вызывая где-то в паху легкий налет возбуждения.
— Да нет, все в порядке. — улыбается Хенджин, проводит валиком по стене в последний раз и кладет его в специальную ванночку. — Грунтовка быстросохнущая, но все равно надо хоть час-полтора выдержать, чтобы впиталась. В идеале, конечно, часа четыре, чтобы на два слоя, но я тогда не успею даже половины покрасить за сегодня.
— Что будем делать этот час-полтора? — она все еще мнется у дверей, не решается зайти в комнату и порыться в шкафу.
— Я бы перекусил!
Хенджин вытирает руки о какую-то тряпку, Черен надеется, что это специально принесенная ветошь, а не какая-нибудь ее футболка, валявшаяся за отодвинутой к противоположной стене кроватью. Он достает огромный черный пакет и начинает собирать туда куски обоев, вытирает слегка запачканный пол все той же тряпкой и спрашивает:
— Куда поставить? Или сразу в мусор вынести?
— Да в гостиную отнеси, я потом уберу.
— Ты просто можешь принять мою помощь, не брыкаясь, — Хенджин смотрит пристально, он кажется каким-то другим человеком, будто бы более решительным.
— Хорошо, — отводит взгляд Черен, — вынеси сейчас. Я пока закажу что-нибудь перекусить.
— Так бы сразу, — ослепительно улыбается парень, подхватывает мусорный пакет и топает на выход.
Черен ждет, пока входная дверь хлопнет, воровато оглядывается по сторонам и быстро проходит к шкафу, роется там, бойко перебирает вещи, вытягивая из недр старые пижамные штаны и растянутую футболку-самые нестремные вещи, которые можно найти в этом хаосе за пять минут. Хлопковые черные труселя и поживший кружевной лифчик на косточках она хватает уже под настойчивый звонок в дверь: Хенджин вернулся.
Она закидывает шмотки в ванную, впускает в квартиру товарища и идет переодеваться. Черен обидно признавать, но ей неприятно то, что белье она нашла не новое (ведь было такое), вдобавок не комплект (а ведь есть парадных два!),а вместо красивого пеньюара на ней абсолютно несексуальный домашний наряд из разряда “удобно и ладно”. Казалось бы, какая разница? Но Хенджин буквально в двух шагах от нее, и это оказывается достаточной причиной хотеть выглядеть игривой кошечкой, а не драной кошкой.
А, плевать, решает она в конце концов, и выходит на свет божий полностью одетая и с телефоном наперевес. Как гостеприимная хозяйка, она решает заплатить хотя бы за обед, то, что за работу Хван денег не возьмет кажется само собой разумеющимся.
Она кидает в корзину приложения несколько разных кимпабов, пару кусков торта и оформляет заказ из закусочной в соседнем доме.
— Через пятнадцать минут привезут еду, — оповещает она заваривающего кофе парня.
Хенджин приглашает ее за ее же стол, ставит перед ней дымящийся напиток с неприличным количеством сахара, садится напротив:
— Пей, — кивает на чашку, — тебе надо поднять уровень глюкозы.
Черен грохается на стул и делает первый глоток под прицелом его взгляда. Она чувствует, что атмосфера между ними имеет странное напряжение. Хенджин хитрит и по капельке давит ее привычную доминантность в их общении странными невербальными способами, заставляет Черен нервно ерзать на стуле и торопливо глотать переслащенный кофе. Возможно, она просто себя накручивает, но от этого не легче.
— Поговорим? — прищур незнакомый, то ли шутит, то ли и впрямь решил поболтать о серьезном, Черен пока не понимает.
— Давай, — отвечает она, давя признаки волнения усилием воли. Воли остается критически мало. — Неужели, ты решил открыть тайну, что именно будешь рисовать на моей стене?
— Нет, — мгновенно отметает предположение, — мне хотелось бы обсудить вчерашнее.
Черен слишком быстро отпивает все еще очень горячий напиток, обжигает гортань и закашливается. Это дает передышку на минуту-другую, но по лицу Хвана заметно, что от темы разговора отходить он не собирается.
— Можно не надо? — жалобно глядя ему в глаза спрашивает Черен.
— Надо, — он делает последний глоток и отставляет чашку в сторону. — Ты нравишься мне, и, судя по тому, что между нами случалось, я тебе тоже нравлюсь. Может, хватит кота за яйца тянуть и будем вместе?
Хенджин мысленно чертыхается, что упомянул в своей пламенной речи кота, не хотелось вот сейчас о Минхо вспоминать, но именно такие параллели ведет его мозг. Может, во всем виновата проклятая кружка с котами, которая вновь попалась ему на глаза, когда наливал кофе? Ассоциативные импульсы у них с Черен, очевидно, разные: она о Минхо и не думает, в голове ее круговерть мыслей совершенно о другом.
Например, о том, что ни разу это все не романтично. Или о том, что с похмелья ей не хочется принимать никаких решений. Или о том, как язык Хенджина в очередной раз не удержался во рту и облизал пересохшие губы. Свои губы, а лучше бы губы Черен, думается ей. Звонок в дверь прерывает мучительный мыслительный процесс. Пак радостно подскакивает со своего места и бежит открывать курьеру, довольная, что ответ на предложение Хенджина можно отложить еще хоть на чуточку.
На время приема пищи их разговор встает на паузу. Хенджин похож на пугающего грызуна, когда пялится на нее в упор, медленно жуя с набитыми по-хомячьи щеками. Черен очень хочет громко рассмеяться, еле сдерживается, чтобы никак не прокомментировать неудавшееся убийство взглядом.
— И все же, — снова заводит свою шарманку Хван, но она тут же прерывает.
— Когда я ем, я глух и нем, — поднимает вверх указательный палец, качает головой и всем видом показывает, что сейчас не время для подобных разговоров.
— Ведешь себя как пятилетка, — бормочет себе под нос тот, но попыток возобновить беседу больше не предпринимает.
Хенджин выглядит несколько разозленным, когда после перекуса Черен убегает мыть посуду, прибирать кухню, сортировать мусор и вообще заниматься тем, о чем в другой день и не вспомнила бы, пока не завоняли бы остатки пищи. Она прекрасно понимает, как глупо поступает, уклоняясь от разговора таким образом, но перестать не может.