Они забирают из ванной комнаты маленькие бутылочки с шампунями и пакетики с гелем для душа, спорят минут пять о том, стоит ли воровать одноразовые тапки из номера, и вызывают такси, решив отдать денег, но не топать ногами по самому пеклу до отеля, где остановился Хенджин с друзьями.
У Черен болит живот, трясутся руки и ноги, ей страшно, что она встретит Хвана на ресепшн, вздрагивает несколько раз, завидев любого блондина, но каждый раз это оказывается не он.
Наконец, они заселяются в номер, тот оказывается чистым и уютным, но небольшим, впрочем, это маловажный вопрос, потому что жить им тут совсем недолго. В разгар туристического сезона вызывает удивление то, что вообще нашлись номера даже на два дня.
Рико убегает куда-то почти сразу, едва кинув свои вещи на кресло, обещает вернуться к вечеру и просит Черен привести себя в порядок перед важной встречей. Ей кажется это напутствие неприятной закономерностью, ведь уже второй человек деликатно намекает на ее непрезентабельный внешний вид.
Она идет в ванну, раздевается и смотрит на себя в большое овальное зеркало. В отражении она видит уставшую от жизни женщину с кругами под глазами и скорбным выражением лица. От недосыпа капилляры в глазах полопались, от соленой воды, которую Черен частенько ленилась смывать, волосы потускнели. Ключицы, всегда выделявшиеся, теперь стали почти графичными, от переживаний Черен уменьшилась, усохла, будто пыталась исчезнуть.
В этом отеле ванна с подогревом и гидромассажем, грех не воспользоваться тем, за что отвалены немалые деньги. Форсунки послушно гоняют воду, сильные струи которой ощутимо врезаются в тело, даруя расслабление. Черен почти засыпает от блаженства, ее разморило и хочется застыть в этом моменте хотя бы на пару часов. Кожа пальцев ног и рук скукоживается как у старухи, распаренное тело покраснело, а на щеках горит лихорадочный румянец. Черен понимает, что пора выходить, пока не словила сердечный приступ, у нее уже немного кружится голова от недостатка кислорода.
Белые накрахмаленные простыни манят невыразимо, взбитые подушки похожи на мягкие облака, а большая двуспальная кровать обещает комфортный сон. Черен ставит кондиционер на двадцать три градуса и решает, что вздремнуть—верное решение.
Настойчивый звонок мобильника будит ее около семи вечера. Пак на автомате тянет руку за телефоном, еще не вполне осознавая, где она и кто она, проводит пальцем по зеленой трубке на экране:
— Эй, ну что там, какие новости?
Судя по шуму на фоне, Рико все еще гуляет где-то у Сиамского залива с очередным знакомым, хотя они договорились иначе.
— Я только проснулась, — зевает она в трубку, — ты где?
— Совсем рядом, не переживай, — хмыкает он, чувствуя недовольство в голосе подруги. — Собирайся.
— Напишу тебе, — отвечает она кратко и бросает трубку.
Сообщений от Феликса нет, значит, они еще в номере или заняты другими делами. Черен чувствует особенное волнение, когда думает о том, что Хенджин где-то неподалеку, в одном здании, возможно, на одном этаже, а вдруг в соседнем номере? Мурашки бегут по телу от такой перспективы, она осаживает себя, пытается не фантазировать и не строить радужных замков заранее.
Черен умывается, чистит зубы, критически оценивает отражение в зеркале и понимает, что сегодня без косметики обойтись точно не выйдет. Она роется в спортивной сумке, вытаскивает оттуда потрепанную косметичку и делает макияж. За последние полтора месяца, что провела в Таиланде, она совершенно отвыкла от рутинных ранее процедур и теперь все кажется чересчур: подводка слишком черная, стрелки слишком длинные, брови выделяются, а губы красные, как у проститутки. Черен начинает нервничать, аккуратно прикладывает бумажную салфетку ко рту, чтобы промокнуть излишки помады, тушует румяна, укорачивает стрелки, чуть ли ни с линейкой проверяя их на симметричность. Она достает свое ультракороткое белое платье, надевает в кой-то веке парные трусы и бюстгальтер, цепляет на шею тонкую золотую цепочку с подвеской-сердечком, что подарил ей Хенджин на третий месяц отношений, заплетает низкий хвост, подчеркивая лебяжью шею и хрупкие плечи.
С разницей в несколько минут приходят сообщения от Феликса, оповещающего, что они спустились в бар, и от Рико, что он вернулся в отель и сидит в лобби.
Черен пишет последнему, что пойдет сразу в питейную и чтобы он ждал ее там. Она не особо нуждается в его компании, но остро нуждается в любой поддержке.
Она кидает последний взгляд в отражение, остается им минимально довольна, обувается и спускается вниз, по ощущениям — как на эшафот.
Она уточняет на ресепшн дорогу и направляется в бар. Чем ближе к месту назначения — тем больше замедляется шаг. Некстати вспоминается, как Хенджин упорно избегал общения на работе, вплоть до ее увольнения, как заблокировал ее в социальных сетях и как не открыл дверь, когда она пришла к нему в квартиру.
Все, что произошло тогда в Сеуле после того, как Минхо раскрыл им секреты друг друга подернуто туманной завесой, Черен старается лишний не раз не думать об этом, блокирует все мысли и всю боль, и только во снах переживает случившееся из раза в раз по кругу.
Однако ей кажется, что сделано не все возможное, что все еще можно было бы вернуть, если бы они хотя бы раз нормально поговорили.
Они разбежались, не закрыв ни один гештальт, и теперь Черен не может спокойно жить дальше. Пан или пропал, но ей нужно узнать наверняка, действительно ли все кончено или обиды можно искупить. Она жалеет о потерянном времени, но знает, что ей тоже нужна была пауза на подумать. В последнее время ее мышление приняло несколько фатальный уклон, и не ясно, настигло ли просветление или все же это укоренилась апатия, пустив корни в и без того потерянную душу.
В баре шумно, гул посетителей несколько приглушается живой музыкой, играют джаз и это вполне себе редкость для тусовочной Паттайи. Черен пробегается глазами по макушкам людей, но не видит ни Феликса, ни Хенджина, ни Чанбина, зато Рико в новой пестрой рубашке в гавайском стиле находится моментально у барной стойки. Он уже о чем-то болтает с барменом, а тот смущенно улыбается, параллельно наливая в стакан пиво.
— Как всегда уже нашел компанию, — притворно дует губы Черен, присаживаясь рядом, — нельзя тебя и на минуту оставить.
— Меня трудно найти, легко потерять и невозможно забыть, — хитро подмигивает бармену Рико и заливается смехом.
Черен морщится от заезжанной фразы, больше подходящей ванильным девочкам для статуса в какой-нибудь соцсетке, а не прожженному жизнью мужику, снисходительно улыбается и просит бармена, раз уж он рядом, сделать ей май тай на ломаном английском. Кислота и сладость приятно щекочут вкусовые рецепторы, а крепость напитка обжигает горло, ударяя градусами прямиком в голову. Черен чувствует себя чуть более расслабленно, вертит головой, ищет.
— Феликс писал, что они тут.
Рико жмет плечами, он уже не очень трезвый и ему откровенно скучно, а красивый кокетливый бармен отвлекает его внимание от проблем подруги. И не так уж и важно, что бармен флиртует только для того, чтобы глупый европейский турист сделал заказ побольше, да не жался на чаевые, Рико, на самом деле не дурак, но ему все равно, если в обмен на деньги ему уделит чуть больше внимания парень такой заманчивой внешности.
— Тут есть второй зал с бильярдом, может, они там? Сходи, посмотри.
Черен кивает, залпом осушает свой стакан, просит повторить. Она расплачивается за выпивку, берет коктейль в руки и клянется бармену, что вернет бокал назад, хотя пальцы дрожат и она вообще не уверена, что не разобьет его по дороге.
Она проходит в соседний зал, игнорируя свист себе в след от подвыпивших белых мужчин, и сканирует столики у стены. За одним она видит их, тех, кто совсем недавно считались ее близкими друзьями, а теперь статус неизвестен.
Феликс не говорил, но Хенджин теперь снова брюнет. Его волосы короче, чем раньше, мешают ему, и он постоянно заправляет их за уши.