Свою речь он закончил так:
— В мире есть только один Дэн Шусс, и он член команды "Лабуджини". Я не перейду ни в какую другую команду и до последней победы на десятом этапе останусь верен "Лабуджини".
Гленн Мак-Дональд поднял руку.
— Вы почти всю трассу мчались у самого барьера и не врезались в него. Как вам это удается?
Дэн Шусс усмехнулся.
— Для этого необходима исключительная концентрация духа, — пояснил он, — доступная не всем. Без регулярных занятий йогой я бы этого не смог.
— О чем вы думали во время гонки? — спросила какая-то девушка из первого ряда.
— Ни о чем. Во время гонки у меня такое чувство, что я, машина и трасса — единое целое.
Поднял руку и Чифи:
— Я хотел бы спросить вас, были ли вы вчера вечером в ночном клубе "Дескансо" на Пальмовой набережной?
В зале стало тихо. Члены команды "Лабуджини" беспокойно переглянулись. Дэн Шусс вынул из кармана платок и вытер лоб.
— Я думаю, что вопрос неуместен, — сказал начальник команды Эдельштейн, — поскольку не имеет отношения к гонкам.
Но от Чифи не так-то просто было отделаться.
— Я прошу, чтобы на мой вопрос ответил победитель сегодняшней гонки Дэн Шусс, — твердо сказал Чифи. — Тем более что я могу предложить вашему вниманию еще более любопытные сведения…
— О чем же это?
— …касающиеся вещей, о которых пишет "Фейерверк".
Эдельштейн повернулся к Шуссу.
— Ответьте ему, — велел он.
— Что я, по-вашему, мог делать в "Дескансо"? Разве вам не известно, что накануне соревнований гонщики должны отдыхать? — ушел Шусс от прямого ответа. Правда, в его голосе уже не слышалось той самоуверенности, что прежде.
После пресс-конференции к Чифи подошел Мак-Дональд.
— Знаешь, мне вопрос о ночном клубе тоже показался несколько неуместным. Вчера ты никак не мог его там видеть, а если видел несколько дней назад, то мог бы и не спрашивать об этом на пресс-конференции. Что же, ему совсем нельзя развлекаться? Ты даже не представляешь, какие у него теперь могут быть неприятности! От нас, гонщиков, требуют вести образ жизни святых или отшельников.
Чифи был недоволен ответом. "Мы со Штерном ушли из ресторана в три часа ночи, — раздумывал Чифи. — "Гориллы" его увели что-то около двух. Пока добрались до гостиницы, раздевание, умывание и т. п., то в лучшем случае в три он уснул. К восьми утра протрезветь невозможно".
Чифи попытался из холла позвонить Шуссу в номер. Но незнакомый голос на другом конце провода ответил:
— Наш спортсмен отдыхает, его нельзя сейчас беспокоить.
Весь вечер Чифи провел в гостиных и холлах отеля в надежде встретить Шусса, но тот нигде не появлялся. Чифи показалось, что фаворита прячут. Разочарованный он вернулся в свой "Шератон".
Когда Чифи уже лег в постель, зазвонил телефон.
— Кто это? — спросил он.
— Гонщик пятого номера сказал, что ему кажется — машину заносит. Начальник команды уговорил его продолжить гонку. Это все, что я могу вам сообщить, — сказал человек, не представившись.
— Отлично! — ответил Чифи. — Вторая половина купюры находится у портье "Хилтона" в конверте на имя Питера Рэна. Запомните: Питер Рэн.
Но это дело уже не интересовало его так, как раньше. Он все время мысленно возвращался к "Лабуджини". Ясно было, что тут что-то не так, но что — Чифи понять не мог.
Когда он проснулся, было уже 10 утра. Выругавшись, он вскочил и, наскоро умывшись, не завтракая, помчался в "Хилтон".
— Я хотел бы поговорить с Дэном Шуссом.
Телефонист отрицательно помотал головой.
— Команда фирмы "Лабуджини" час назад уехала в аэропорт.
Он опоздал. Птичка упорхнула.
"Ничего страшного, — утешал себя Чифи. — Через три недели мы увидимся на гонках в Калифорнии. До конца первенства еще девять этапов. Я не отступлюсь, пока не выясню, что они скрывают. А они что-то скрывают, это точно…"
Чифи вернулся в свой номер, достал пишущую машинку и заправил в нее лист бумаги.
"О чем спрашивал гонщик "Климакса" в боксе", — написал он заголовок и подчеркнул его.
Название статьи ему не понравилось, он вынул бумагу из машинки и смял ее.
"Если Шусс был действительно пьян и не мог сесть за руль, то остается только одно: за руль сел кто-то другой", — подумал Чифи. Но было совершенно непонятно, почему такого отличного гонщика держали в резерве.
В Сан-Диего Чифи приехал за день до начала гонок. Остановился он в "Хилтоне", убедившись, что команда "Лабуджини" забронировала для себя номера в этом же отеле.
На этот раз он внимательно осмотрел трассу. Длина ее была всего 3790 метров, но с множеством крутых поворотов. Здесь он наткнулся на группу геодезистов, которые при помощи оптических приборов делали измерения, что-то записывали и фотографировали отдельные участки трассы. Чифи с удивлением заметил, что у некоторых из них на козырьках шапочек написано "Лабуджини".
— Вы из команды "Лабуджини"? — спросил он.
Получив утвердительный ответ, Чифи продолжал:
— Я вижу, у вас очень точные приборы. Можно взглянуть?
И, не дожидаясь разрешения, Чифи приник к биноклю. Поле было покрыто тонкими линиями и цифрами.
— А зачем вы делаете такую точную съемку? — спросил он.
Но геодезисты оказались неразговорчивыми. Один из них ответил, что они делают то, что их попросили, а остальное их не волнует.
Чифи некоторое время наблюдал за работой. Он ничего не понимал в цифрах, которые техники заносили в блокноты, но было ясно, что речь идет о характеристиках трассы: расстояния, углы, наклоны и т. п.
В гостинице ему сказали, что "Лабуджини" заняли номера с 121-го по 138-й. Чифи тут же поменял свой номер на 139-й.
В комнате он извлек из сумки аппарат для подслушивания, прикрепил его к стене и надел наушники. Но в соседней комнате было тихо, — видимо, никого не было.
В баре отеля Чифи вдруг увидел Дэна Шусса, который, раскачиваясь на высоком табурете, что-то горячо втолковывал сидевшей рядом блондинке. Чифи устроился с другой стороны.
— Дэн Шусс, если не ошибаюсь? — спросил он. Шусс удивленно посмотрел на него.
— А вы, кажется, тот репортер, который на пресс-конференции в Акапулько спрашивал меня о ночном клубе "Дескансо"? Что вам угодно?
Чифи наклонился к нему и шепотом спросил:
— Кто ехал вместо вас?
Дэн Шусс побледнел. Рука, в которой он держал бокал с виски, задрожала.
Но тут откуда-то возникли две знакомые фигуры. Один из них встал между Чифи и Шуссом.
— Дэн Шусс не желает с вами разговаривать, — сказал Плешивый.
— Бобби прав! — воскликнул Шусс. — Я не желаю с вами разговаривать.
— Дэн Шусс устал и идет отдыхать, — добавил Плешивый.
— Конечно! Я устал и иду отдыхать!
Шусс слез с табурета и слегка поклонился.
— Мне очень жаль, но, надеюсь, в будущем мне удастся уделить вам больше времени, — сказал он и удалился в сопровождении "горилл".
Гонка в Сан-Диего прошла почти так же, как в Акапулько. Дэн Шусс уже на старте вырвался вперед, тогда как Ланг помедлил дать газ, а Хантер и Танака опять забуксовали. Красно-желтая машина "Лабуджини" с каждым кругом все больше отрывалась от соперников. Она неслась у самого барьера, но на поворотах ее не заносило. Мак-Дональд с восторгом повторял, что Шусс самый гениальный гонщик из всех, кого он видел на трассах с тех пор, как он, Гленн Мак-Дональд, распрощался с гонками.
Точь-в-точь повторился и финал гонки. Шусс промчался по финишной прямой, обогнав соперников больше чем на круг. Его встретили бурными аплодисментами. Он вышел из машины и поклонился публике. Какая-то девушка надела на него венок. Тут же подъехал черный "мерседес" и увез победителя. Диктор объявил: "Дэн Шусс по причине усталости покинул трассу. В пять часов пополудни в отеле "Хилтон" состоится пресс-конференция, где он с удовольствием ответит на вопросы любителей автоспорта".