Эта игра со сборной Марса была предпоследней и самой трудной: сборная Марса по волейболу была чемпионом Галактического Спортсоюза тысяча восемьдесят второго года, и землянам предстояло в этом поединке доказать, что Кубок предыдущих Игр принадлежит им по праву.
Иван волновался, несмотря на защитный барьер психомассажа и месяц аутотренинга, мысли его все чаще возвращались в родное время, он гнал их прочь и… ничего не мог с собой поделать. Возвращаться не хотелось, настроение падало.
Товарищи понимали, что с ним происходит, ибо человек третьего тысячелетия научился, кроме всего прочего, реагировать на чувства, ощущать боль соседа, сочувствовать, сопереживать вместе с ним, устанавливать мысленный контакт, хотя в последнем случае вступали в силу этические нормы мыслесвязи: никто не "читал" мысли собеседника без его разрешения на контакт; товарищи по команде понимали Ивана и с присущим им тактом "не замечали" его состояния. Он помощи не просил, не ждал, следовательно, мог сам справиться со своими переживаниями.
В десять минут одиннадцатого старший тренер-организатор сборной Земли построил игроков, вздохнул и сказал:
— Веселиться вы умеете, знаю. В нашем активе пять побед, так вот постарайтесь, чтобы их стало на одну больше.
Все засмеялись, а Иван вдруг почувствовал, как тает в душе айсберг напряжения. Он знал, что в других командах тоже есть выходцы из прошлого, в том числе и в команде Марса — Леонид Корж, живший в двадцать втором веке: по правилам Игр разрешалось укреплять команды игроками прошлых веков, прошедшими адаптацию и давшими согласие на временное перемещение. Иван был знаком и с Леонидом, и с другими выдающимися игроками, преодолевшими бездну времени, и от мысли, что возвращаться в свое время придется не ему одному, зависть к остающимся и неудовлетворение собственным положением отодвинулись на задний план.
Иван видел, чего ждали от него товарищи и тренеры, в него верили, и единственным способом отблагодарить их за эту веру мог только спортивный стресс — полная самоотдача в игре.
Конечно, и среди современников Олимпиады трехтысячного года было немало великолепных спортсменов, в совершенстве владевших всеми приемами волейбола. Но надо было кроме этого еще и любить волейбол, как любил его Иван, жить игрой, забывая обо всем на свете, отдавать ей всю страсть, пыл, силы и эмоции, уметь подчинять тело до риска аутотравмы. А что физические возможности людей того времени и современников не были равны никого не волновало. Медицина и физиология к тому моменту "разбудили" многие "спящие" центры в мозгу человека, и сделать то же самое с Иваном не представляло сложности.
Игру он начал в четвертом номере у сетки, в нападении. Подавала сборная Марса. Первый мяч был послан, как и ожидалось, в будущее, второй — на заднюю линию площадки землян. Мяч принял игрок второй защитной линии Гвендолин; разводящий игрок во втором номере Стан подкорректировал передачу и выдал мягкий, скользящий пас невысоко над сеткой, так называемый классический полупрострел. Иван, выпрыгнув над блоком, пробил мяч почти вертикально вдоль сетки, в первую линию площадки сборной Марса. Но тут пришла первая подача, посланная в первый номер площадки землян и, как оказалось, на шесть секунд в будущее. При передаче нападающему на второй номер Иван ошибся, и мяч был утерян. "Белый балл". Подача осталась у марсиан, а игрокам сборной Земли засчитывалось лишь одно очко — половина оценки. Забей они оба мяча — отобрали бы и подачу; забей оба мяча марсиане — она заработали бы "красный балл": два очка и подачу.
С этого момента у землян явно "не пошла" игра. Резко, непонятно. Словно утратились навыки и пропали куда-то реакция и чутье времени.
Иван не сразу почувствовал неудовлетворение игрой; лишь с трудом переправив мяч через сетку, он с досадой посмотрел на Стана и определил, что в их отлаженном механизме команды что-то испортилось. В это время из воздуха "выпрыгнул" мяч прошлой подачи марсиан. Гвендолин с опозданием упал, мяч угодил в сетку. Леонид в прыжке выполнил "хобот", но блок противника обмануть не смог. Трибуны стотысячного зала игровых видов спорта зашумели. Иван посмотрел на Стана и пожал плечами:
— Попробуем сменить режим первой подачи?
— Не спеши, — хмуро ответил Стан. — Надо отыграть хотя бы стандартную перебежку, я не чувствую настроения команды.
Тренер наблюдал за игрой внешне спокойно, отвечая на советы запасных игроков односложными "да" и "нет". Он тоже видел, что команда потеряла игровой настрой, но не мог определить причину. Минутный перерыв, однако, брать не стал — сначала надо было разобраться в причинах плохой организации игры самому, ребятам сделать это труднее.
Первый сет они проиграли со счетом двадцать четыре — тринадцать.
В середине второго тренер взял первый перерыв.
— Вы что? — негромко, но резко спросил он игроков, разгоряченных и злых. — Перегорели? Или сетка высоковата? Где стиль команды? Почему хроноимпульсы однообразны? Ведь они поймали ваш темп хроноподачи, а вы продолжаете в пятисекундном ритме. Смените режим, играйте второй, третий варианты вперемежку, сбейте их с толку. Они не лучше вас, но тактику выбрали лучшую. Поняли? Иван, сядь отдохни, вместо тебя поиграет пока Сосновский.
— Замена в сборной команде Земли, — гулко возвестил голос судьи-информатора. — Вместо номера четыре — Ивана Погуляя продолжает игру номер девять — Януш Сосновский.
Иван сел рядом с тренером и вытянул ноги, не глядя на товарищей, делавших вид, что ничего особенного не произошло. Тренер присмотрелся к его хмурой физиономии и хмыкнул:
— Устал?
— Не знаю, — помедлив, ответил Иван. — Что-то мешает играть, а что именно — не пойму.
Несколько минут молчали. Игра чуть-чуть выровнялась, но разрыв в очках был слишком велик, и надежда выиграть сет казалась призрачной.
— А ты попробуй сыграть выше своих возможностей, — тихо проговорил тренер. — На пределе. До боли! И перестань думать о возвращении. Я правильно тебя понял?
Иван вспыхнул. Тренер понимающе кивнул и сжал его плечо твердыми пальцами:
— Ты не первый мой гость из прошлого, Иван. В предыдущем чемпионате Союза планет у нас играл Виктор Апанасенко, твой не только современник, но и земляк. Уходя, он сказал: "Теперь уверен, что проживу свой век не зря, — я видел свою мечту, значит, работал и мечтал правильно".
— Я его понимаю, — пробормотал Иван.
Второй сет сборная Земли тоже проиграла. Тренер выпустил Ивана на площадку только в третьем при ничейном счете, жаждущего борьбы и полного желания сделать невозможное.
О себе Иван уже не думал, сердце забилось ровно и сильно, исчезла скованность, пришло ощущение полета и сказочной удачи, тело потеряло вес и стало легко управляемым. Он сразу увидел игру, мгновения полета мяча растягивались для него в секунды, в течение которых он успевал прикинуть траекторию полета, подготовиться к приему первого мяча, найти партнера, принять мяч и выдать пас с точностью автомата.
Сначала он, играя в защите на второй линии, достал "мертвый" мяч, посланный нападающим марсиан в угол площадки. Громадный зал отозвался волной аплодисментов, но Иван их не слышал.
— Меняем темп, — сказал он Стану. — Максимум — третий вариант с переходом на второй при обычной перебежке в первой зоне.
Стан отмахнулся было, потом оглянулся на Ивана, словно не узнавая, и передал остальным игрокам:
— Ребята, играем третий с полупереходом, предельно!
И они заиграли.
Гвендолин из центра сразу же выдал Ивану пас во вторую линию. Это был очень сложный для исполнения нападающий удар. Иван взвился в воздух, повернулся на лету на девяносто градусов, показав противнику левую руку в замахе, тем самым обманув блок, и с сухим звоном вбил мяч в центр площадки марсиан — при нанесении завершающего удара перемещать мяч во времени запрещалось.