Но если он перейдет в НФЛ… Что ж, это будет уровень богатства, который я не могу себе представить.
И сейчас было не время пытаться.
Я отбросила эту мысль, забегая слишком далеко вперед. У нас оставался еще один год, чтобы выживать с новорожденным ребенком.
Без учета расходов на учебу я надеялась сэкономить большую часть своей зарплаты. Если только детский сад не окажется дороже, чем я предполагала. Но, возможно, я могла бы работать в те часы, когда Раш будет дома, чтобы побыть с ребенком.
Логистика была нечеткой, и у меня начала пульсировать голова.
Я не говорила с Дасти об отпуске по беременности и родам. Я планировала взять отпуск всего на пару недель, но что, если мне понадобится больше?
Было слишком много вопросов, слишком много неизвестного. Почему я до сих пор не разобралась во всем этом? Как могло случиться, что до родов оставалось шесть недель, а у меня не было никакого плана?
Большинство родителей, вероятно, уже разобрались бы с этими вопросами. Эта настоятельная необходимость разобраться с этим, разобраться сейчас, мучила меня уже несколько дней.
— Сладкая.
Я вздрогнула, услышав голос Раша.
— Да?
— Ты где-то глубоко в своих мыслях.
Да. Да, так и было.
— Это ошеломляет.
— Разберись с этим. По порядку.
— Хорошо. — Я оглядела закусочную. — На сколько мне следует прервать работу после его рождения?
— На пару месяцев?
У меня глаза полезли на лоб.
— Я не могу не работать два месяца.
— Почему?
Деньги. Это был реальный ответ. Только я знала, что он на это скажет. Он скажет, что у нас есть деньги, поэтому я дала ему другой ответ.
— Дасти. Ей нужна моя помощь.
Он не сводил с меня глаз, не раскрывая рта.
Мы были одни в пустой закусочной.
Дасти не нуждалась в моей помощи, совсем не нуждалась. С тех пор как они с Майком снова сошлись, он все чаще бывал здесь с ней. Прошлой ночью я подслушала, как они говорили о том, чтобы завести третью змею. Питона. Фууу.
Если на этот раз у них действительно все серьезно, она могла бы обслуживать столики, пока он готовил на кухне.
— Поговори с ней, — предложил Раш. — Узнай, о чем она думает.
Я кивнула, тупо уставившись в раскрытую передо мной книгу.
— Что еще тебе нужно сделать здесь сегодня вечером? — спросил он.
— Не очень много. Поднять стулья и вымыть полы.
— Я помогу. Возможно, Дасти закроется пораньше. Сомневаюсь, что в такую погоду кто-нибудь придет. — Он встал и протянул мне руку, чтобы помочь подняться на ноги.
Мы только начали расставлять стулья, чтобы поставить их на столы, как открылась вращающаяся дверь на кухню.
Дасти ворвалась в столовую с красным лицом и сердито поджатыми губами. Единственный раз, когда я видела ее такой сердитой, был три года назад, когда клиент обозвал меня маленькой сучкой, когда я случайно пролила стакан с водой на его стол.
— Что не так?
Она подняла руку, и в ней оказалась неоново-желтая рекламная листовка. Листовка с заголовком «СПАСИТЕ ЗАКУСОЧНУЮ «У ДОЛЛИ» была скомкана, как будто она сжала ее в кулаке, а затем расправила.
— Друг Майка, который работает в кампусе, дал ему это сегодня. Что это, черт возьми, такое?
— Эм, маркетинг? — Дерьмо.
Жар от Раша ударил мне в спину, когда он навис надо мной, словно собирался прыгнуть на меня, если Дасти приблизится еще на шаг.
Я бы сказала ему, что он ведет себя нелепо, но она была в ярости. Из-за меня.
Она никогда раньше на меня не злилась.
Ладно, возможно, «СПАСТИ ЗАКУСОЧНУЮ «У ДОЛЛИ» было пощечиной. Я не хотела унизить ее, я просто пыталась привлечь внимание. Даже если люди будут приходить из жалости, они останутся поесть у нее. Нам просто нужно было провести их через дверь.
— Дасти. — Я подняла обе руки. — Я всего лишь пыталась рассказать об этой закусочной.
— Не надо, — отрезала она, и я вздрогнула всем телом.
Слезы навернулись мне на глаза, когда она уставилась на меня, все ее тело дрожало от ярости. Затем все прекратилось. Стоило ей моргнуть, и она была в ярости. В следующее мгновение ее плечи опустились, и флаер, который она держала в руке, упал на пол.
— Я так чертовски устала от этого ресторана, Фэй. Я ненавижу это место. Чаще всего мне хочется сжечь его дотла.
Я открыла рот, но понятия не имела, что сказать.
«У Долли» был ее жизнью. Ее наследием. Она ненавидела это место? С каких это пор?
— Я не могу его продать, — сказала Дасти. — Моя мать перевернулась бы в гробу. Моя семья…
Ее семья ненавидела ее за то, что она забрала этот ресторан. Они бы стали презирать ее, если бы она продала его. Она никогда не рассказывала мне о том ужине со своей кузиной. Я полагала, что все прошло хорошо, хотя, насколько я знала, они больше не встречались.