Не сегодня. Мы не могли продолжать в том же духе, огрызаться и вцепляться друг другу в глотки. Она не могла и дальше замыкаться в доме, который принадлежал и ей. Это нужно было прекратить. Сейчас.
Я пересек коридор и постучал. Сильно.
— Фэй.
— Уходи.
— Это не то, что ты думаешь.
Она усмехнулась.
— Все не так. Я пришел домой… — Эта чертова дверь. Я подергал ручку и обнаружил, что она заперта. — Черт возьми, может, ты откроешь и поговоришь со мной?
— Убирайся. Прочь.
— Нет. Я простою здесь всю ночь, если понадобится. Мы оба знаем, что тебе рано или поздно захочется в туалет.
Раздалось рычание, затем сердитые приглушенные шаги, прежде чем щелкнул замок и дверь распахнулась.
На этот раз румянец на щеках Фэй появился не от холодного ноябрьского воздуха. Это были ярость и обида. Слезы, навернувшиеся на ее глаза, чуть не заставили меня упасть на колени.
— Она подумала, что моя комната — это комната Маверика.
— Конечно. — Она скрестила руки на груди. — Вот почему она была голой, а твои джинсы расстегнуты.
О, черт. Я застегнул пуговицу.
— Я собиралась лечь спать. Один.
— Почему я должна тебе верить?
— Потому что я никогда тебе не лгал. — Ни разу. Даже когда было бы проще сказать ей, что мне не страшно. Что я со всем справлюсь. Вместо этого я выложил ей все свои страхи и правду.
— Неважно, — пробормотала она. — В любом случае, это не мое дело. Делай, что хочешь. Только на этот раз надень презерватив. Будет очень странно, если две твои подруги забеременеют одновременно.
Эта женщина. Я никогда не встречал никого, кто мог бы так быстро выбить у меня почву из-под ног. Это было похоже на то, как если бы меня ударили и швырнули на газон.
— Ты этого не сказала.
— Сказала.
Она вздернула подбородок. Он задрожал.
Это легкое колебание, трещина в ее железном панцире, была единственной причиной, по которой я еще не ушел.
— Я не твой бывший, ясно? Перестань нас путать.
Фэй с трудом сглотнула.
— Я не прикасался к ней.
— Ты можешь. Будь с кем хочешь.
С тобой. Я хотел Фэй.
Я хотел ее так сильно, что с самого начала выворачивал себя наизнанку. С того момента, как увидел ее на той проклятой гравийной дороге со спущенной шиной. С ночи, когда увидел ее в носках с орнаментом «аргайл» и со слишком большим количестве выпивки. С тех пор, как съел чизбургеры и блинчики.
Я чертовски устал притворяться, что все это нереально. Что я не жаждал ее до безумия.
— Тебя, — прошептал я.
— Что?
— Я хочу тебя.
— Раш. — Мое имя прозвучало как резкий выдох. Но в выражении ее лица было что-то еще. Возможно, недоверие.
Я был достаточно глуп, чтобы надеяться, что она захочет меня так же, как я хотел ее.
Между нами и так все было настолько сложно, насколько это вообще возможно. Мы и так были в беспорядке. Почему бы не принять это?
Я подошел ближе.
Она не отстранилась.
Моя рука поднялась и сомкнулась на ее шее, пальцы нащупали пульс, а большой палец провел длинную линию по ее подбородку.
— Я не прикасался к ней, Фэй. Скажи, что веришь мне.
Она вздохнула.
— Я верю тебе.
— Спасибо, черт возьми. — Я низко наклонился. — Я собираюсь поцеловать тебя сейчас, чтобы ты точно знала, кого я хочу.
Ее глаза вспыхнули за мгновение до того, как мои губы завладели ее губами.
Это был не тот жесткий, наказывающий поцелуй, которого я хотел.
Это был тот поцелуй, в котором нуждалась она. В котором нуждались мы оба.
Для разнообразия, что-нибудь мягкое. Перемирие.
Я поцеловал ее в нижнюю губу, двигаясь от одного уголка к другому, не отпуская ее шею. Я ждал, что она напряжется, отстранится, но она не двигалась, не дышала, пока я не начал хмыкать у ее губ.
Затем она растаяла. Только что она была твердой, как доска, а в следующее мгновение подалась навстречу моим прикосновениям, ее веки, наконец, дрогнули и закрылись, когда она поцеловала меня в ответ.
Вот она. Вспыльчивая женщина, которая какое-то время боролась со мной, прежде чем сдаться. Полностью.
Мои руки обхватили ее, притягивая к себе, и я лизнул уголок ее рта.
Она приоткрылась, чтобы мой язык проскользнул внутрь и лениво обвел ее.
Черт, она была вкусной. Лучше, чем я помнил. Этот рот был раем.
Она захныкала, когда я сплел свой язык с ее, еще глубже прижимаясь к моей груди. Она приподнялась на цыпочки, когда я обнял ее.
Это было нежно и сладко. Это были голод и боль. Этот поцелуй, вероятно, позже укусит меня за задницу, но я не собирался отпускать ее.