Но это? Это было предательством. Как ей не стыдно было просить.
— Мне нужно идти, — сказала я, и, прежде чем она успела меня остановить, я повесила трубку.
Потребовалось некоторое время, чтобы волна боли прошла. Чтобы я помнила, что Глории было всего пятнадцать, и наша мать не нанесла ей таких глубоких ран.
Не тогда, когда я была рядом и прикрывала Глорию.
И все же она знала, что лучше не просить. Если кто и знал, сколько боли я вынесла от Бринн Гэннон, так это Глория.
Мое сердце билось слишком часто, когда я шла к холодильнику. Мне потребовалось некоторое время, чтобы, стоя с открытой дверью и ощущая холод на лице, стряхнуть с себя этот звонок.
Я не буду звонить своей матери. Точно нет.
Глории нужно дать мне более подробные объяснения, если она хотела, чтобы я передумала. Она не втянет меня в разговор, которого я не хотела.
Когда Глория узнает о ребенке, расскажет ли она маме? Когда мама узнает, что я беременна, обратится ли она ко мне? Я не была уверена, что будет хуже.
Если она узнает.
Или нет.
Я надеялась, что когда-нибудь мне будет все равно. Что мысль о разговоре с ней не заставит меня нервничать. Что мои ладони не вспотеют.
Но не сегодня.
— Боже. — Я встряхнула руками, как будто могла избавиться от мыслей о своей матери. А затем приложила руку к животу. — Чего мы сегодня хотим, Сквиш?
Это прозвище случайно всплыло у меня на прошлой неделе. Я никогда раньше не слышала, чтобы его использовали, и теперь не могла перестать его повторять.
По крайней мере, в эти выходные я дома одна и мне не нужно беспокоиться о том, что меня поймают за тем, что я называю свой животик Сквишем.
На следующей неделе у меня будет УЗИ, и мы узнаем, мальчик это или девочка. Возможно, потом прозвище изменится. А может, и нет.
Все зависит от того, узнаем ли мы пол, и прямо сейчас я не была уверена. Обычно я не любила сюрпризов, но какая-то часть меня хотела подождать.
Дасти спросила меня, есть ли у меня какие-то предпочтения. Идея о мальчике показалась мне захватывающей, хотя бы потому, что я уже много лет частично воспитываю Глорию. Возможно, мальчик не стал бы так дерзить. Или называть меня соплячкой, потому что я не хотела звонить маме.
— Она и есть та самая соплячка, — пробормотала я, доставая галлон молока.
Хотел ли Раш выяснить пол? Он хотел девочку или мальчика? Нам следует поговорить об этом. Нам следовало бы составить список того, что нужно купить, и выбрать имена, которые стоит рассмотреть. Вместо этого он целовал меня и заставлял ломать голову, хотеть кричать, плакать и блевать.
Мальчишки — тупые.
Неважно. Я не хотела мальчика.
Мои обычные хлопья с отрубями были совершенно непривлекательны, но я все равно достала коробку из кладовки и насыпала себе в миску. Я открыла ящик со столовым серебром, чтобы взять ложку, как раз в тот момент, когда на столе завибрировал телефон.
Не мой телефон. Мой был у меня в кармане.
Это был телефон Раша, который он оставил на стойке.
— О нет.
Он не мог уехать без своего телефона.
Я подняла его и, прежде чем смогла отговорить себя от этого, убрала молоко, схватила рюкзак и пальто и выскочила за дверь.
Было достаточно рано, чтобы я нашла приличное место для парковки в кампусе. Сунув его телефон в карман, я поспешила через парковку к полевому дому, чувствуя, как холод пробирает до кончиков носа и щек.
Снаружи были припаркованы два автобуса. У обоих работали двигатели, в воздух поднимались белые струйки выхлопных газов.
Они уже уезжают? Я побежала трусцой. Но когда подошла ближе, автобусы были пусты. Водители стояли снаружи и разговаривали. Багажные отделения под машинами были открыты и пусты.
Я кивнула водителю, когда он помахал мне, и поспешила внутрь, не совсем уверенная, где искать Раша, но надеясь, что найду кого-нибудь из команды, кто мог бы отдать ему его телефон.
Мои теннисные туфли стучали по бетонному полу, пока я быстро шла по коридору.
Я завернула за угол, высматривая кого-нибудь, кто мог бы помочь, и остановилась как вкопанная, когда заметила Раша. Он разговаривал с Милли, помощником спортивного директора, которая прошлым летом прекратила нашу с Рашем ссору в этом самом коридоре.
Ссору, которая произошла из-за того, что он попросил меня сделать тест на отцовство.
— Ой. Эм, привет… — Фу. В тот день я выставила себя полной дурой, накричав на него прилюдно. С тех пор я не была в полевом доме. В основном потому, что у меня не было повода прийти. Но еще и потому, что мне правда не хотелось столкнуться с тренером Эллисом. Или с Милли.