— В компании есть полный список?
— Да, а почему вы спрашиваете?
— Мне кажется, многих вещей уже не было в доме, когда он загорелся.
— Что? — Мейзи искренне изумилась. — Они были там.
— Д. Д. почти проговорился: они ищут то, что от них осталось. И кажется, ничего не нашли.
— Д. Д.?
— Мистер Лэгленд. Который постарше.
Пока Мейзи расправлялась со следующими двумя порциями двойного джина, ею попеременно овладевали то гнев, то сомнение. Последнее, наконец, одержало победу.
— Вы поняли все неправильно, — сказала она безапелляционно.
— Надеюсь.
— Отсутствие жизненного опыта. Слишком молоды, миленький.
— Возможно.
— Все было на своих местах, когда я уезжала в прошлую пятницу погостить к Бетти. Поехала к ней только потому, что слишком давно не видела… Нельзя же сидеть и ждать, когда твой дом загорится, чтобы вовремя потушить пожар! Правда, миленький? Тогда вообще ничего не увидишь. Тем более Австралии…
Остановилась, переводя дыхание. Совпадение, подумалось мне.
— Это просто удивительно, что захватила с собой большую часть драгоценностей — не всегда так поступаю. Но Арчи обычно говорил… Он был такой предусмотрительный, разумный…
— Вы были в Австралии?
— Ну да, голубчик. Поехала туда навестить сестру Арчи. Она живет там Бог знает с какого времени, очень одинока, потому что она овдовела. Я ее никогда не видела, мы только посылали друг другу открытки к праздникам. Пробыла шесть недель. Она хотела оставить меня в Австралии, и, знаете; мы просто загорелись этой идеей…
Тут я сказал:
— Вы, случайно, не приобрели там Маннингса?
Сам не знаю, почему спросил. Просто у меня из головы не выходил Дональд.
До этого она все сомневалась и возмущалась. На сей раз была напугана до смерти. Залпом допив джин, стала сползать с высокого стула, на котором сидела у стойки бара.
— Не может быть? — вырвалось у меня.
— Откуда вы узнали?
— Я не знал…
— Вы что, из таможенной службы?
— Конечно, нет.
— О, Господи… О, Боже мой…
Взял Мейзи за руку и повел к креслу у небольшого столика.
— Сядьте, — успокаивающе сказал ей, — и расскажите все.
Чтобы прийти в себя, ей понадобилось десять минут и еще порция двойного джина.
— Голубчик, я не очень разбираюсь в живописи, вы, наверно, уже догадались. Но мне попалась картина сэра Альфреда Маннингса — с подписью и всем прочим, как положено. И по выгодной цене, право. Еще подумала, как бы рад был Арчи, если бы у нас висел настоящий Маннингс. Ведь мы оба, конечно, любили скачки, и сестра Арчи тоже подбивала меня купить… И вот, голубчик, я ее приобрела.
Она остановилась.
— Продолжайте.
— Миленький, думаю, вы обо всем уже догадались после того, что…
— Вы не заявили о ней на таможне?
Она глубоко вздохнула.
— Да, голубчик, именно так и было. Конечно, глупо с моей стороны, но, когда покупала ее, мне и в голову не пришло подумать о таможне. Только неделю спустя, когда собиралась домой, сестра Арчи спросила, стану ли я заявлять о картине в декларации… Меня всегда так раздражают эти налоги и сборы, наверно, и вас? В любом случае, подумала я, надо выяснить размер налога. И узнала: обычного налога на купленные в Австралии по комиссионной цене картины нет, но следует заплатить налог на прибавленную стоимость. Что-то вроде налога с продаж, плохо в этом разбираюсь. Словом, придется заплатить восемь процентов с той суммы, за которую ее приобрела. Ну, я вам скажу! Была зла, миленький — передать не могу! Тогда сестра Арчи и говорит: не оставить ли тебе картину у меня? Если еще раз приедешь в Австралию, то не придется платить никакого налога. Но я не была уверена, что вернусь. Да и очень хотелось видеть сэра Альфреда Маннингса на стене… Картина была замечательно упакована в картонки, мне только осталось замаскировать ее своей лучшей ночной рубашкой и засунуть в чемодан. В Хитроу поставила его на дорожку с табличкой «Без осмотра», и никто меня не остановил.