— Что? И не думай отказываться!
— Нет.
— С чего собираетесь начать? — спросила Сара.
— Хочу выяснить, откуда взялись Маннингсы.
— А потом?
— Если бы знал, что ищу, не пришлось бы искать.
— Это нелогично, — рассеянно сказала она.
— Мельбурн… — вмешался Джик. — Ты говорил, одна из картин куплена в Мельбурне. Это решает дело. Мы поможем. Немедленно отправляемся туда. Ничего удачней не придумаешь. Ты знаешь, что будет в следующий вторник?
— А что?
— Разыгрывается Кубок Мельбурна. — Он ликовал. Сара, сидя напротив, мрачно смотрела на меня.
— Принесло вас на нашу голову, — сказала она.
6
Я спал в приспособленном для жилья эллинге для хранения лодок, который и был почтовым адресом Джика. Кроме отгороженного места для кровати, новенькой ванной комнаты и некоего подобия кухни, остальное пространство использовалось под студию.
В центре — громадный старый мольберт со столиками: левым и правым. На них лежали краски, кисти, щетки, склянки с льняным маслом, скипидаром и растворителем. Обычный набор художника. Ни на какую работу и намека нет. Все аккуратно сложено и запаковано. Перед мольбертом, как и в Англии, большой соломенный коврик, изрядно запачканный. Джик обтирал об него едва сполоснутые кисти — при смене цвета. Тюбики с краской посередине сдавлены, до предела. Нетерпение не давало начинать их как полагается, с нижнего конца. Палитра небольшая, вытянутая в длину. Другая ему и не нужна, потому что краски на картину он клал прямо из тюбиков, достигая эффекта наложением одного цвета на другой. Под столом внушительных размеров ящик с тряпками. Чтобы вытереть любой предмет, которым он наносил на картину краски — не только кисти и ножи, но и пальцы, ладони, ногти, запястья… Я улыбнулся. Студия Джика так же узнаваема, как и его картины.
Вдоль стены — двухъярусный стеллаж с холстами. Он вытаскивал их один за другим. Темные, неожиданные, резкие цвета били в глаза. Все то же беспокойство, предчувствие всемирной гибели. Распятия, темные ужасы пейзажей, увядающие цветы, умирающая рыба. Везде аллегории, недоговоренность. Обо всем надо догадываться.
Джику претило продавать свои картины, и он очень редко делал это. Они обладали немалым зарядом энергии — тут без сомнений. Увидевший их менял взгляд на мир. Джик был настоящим художником, в этом смысле мне до него расти и расти. Легкое признание он воспринимал как личное поражение.
Утром спустился к яхте, нашел Сару одну.
— Джик пошел за молоком и газетами, — сказала она. — Сейчас накормлю тебя завтраком.
— Я пришел попрощаться.
Она спокойно посмотрела на меня.
— Ничего уже не исправить.
— Если не уеду…
— Назад в Англию?
Отрицательно покачал головой.
— Так и думала. — В ее глазах промелькнула улыбка. — Джик рассказывал, что ты единственный из всех известных ему людей, который сумел сохранить холодную голову после четырехчасовой болтанки в девятибалльный шторм. Да еще пробоина в корпусе… И насос заклинило…
Я усмехнулся.
— Он задраил дыру и починил насос.
— Оба вы дураки.
— Лучше было тихо сидеть дома?
Она повернулась спиной и сказала:
— Мужчины не могут чувствовать себя счастливыми, если не рискуют головой.
В какой-то степени верно; Чуть-чуть здорового риска — хорошо. Только жестокие страдания не стоит повторять.
— Среди женщин тоже есть такие.
— Я не из их числа.
— Джика не будет со мной.
Она стояла ко мне спиной.
— Его из-за тебя убьют.
Невозможно представить ничего более безобидного, чем маленькая пригородная галерея. Здесь Мейзи приобрела свою картину. Теперь она закрыта насовсем. Через стекло витрины просматривалось пустое помещение; короткое слово за стеклом: «Закрыто».
В ответ на расспросы в соседних магазинчиках пожимали плечами.
— Работала всего около месяца. Дело, видно, шло не очень-то хорошо. Вот и свернули.
— Не знаете — спрашивал я, — через какое агентство они снимали помещение?
Нет, никто не знал.
— Конец расследования, — заключил Джик.
Я не сдавался.
— Попробуем пройтись по местным агентствам.
Ни в одной из фирм, вывесивших поблизости таблички с надписью «Продается», галереи не значилось.
Вновь пришли к той же двери.
— Куда теперь?
— В Галерею искусств?
— Это в Домейне, — сказал Джик.
Небольшая парковая зона в центре города. С фасада Галерею искусств украшали традиционные шесть колонн, а внутри — Маннингс. Все-таки удалось разыскать.