Сказал ему в ухо:
— У тебя с глазами все в порядке.
— Это мои глаза, и, если говорю, что с ними не все в порядке, значит так оно и есть.
— Ты прекрасно знаешь, что не ослепнешь. Прекрати орать.
— Это не твои глаза, паразит.
— Ты пугаешь Сару.
Тут до него дошло. Перестал кататься по полу, отнял руки от глаз. При виде его лица у завороженной публики вырвался вздох веселого ужаса.
— Господи, Сара, — сказал он, моргая от боли. — Прости меня. Этот подлец прав. От скипидара еще никто не ослеп.
Справедливости ради надо признать, сейчас он действительно не мог ничего видеть из-за слез, застилавших его глаза.
Сара не унималась:
— Вызови ему «скорую»!
— Все что требуется — это вода и время.
— Ты бездушная свинья. Ему необходим врач и больница…
Джик, оставив истерику, вытащил платок и осторожно утирал слезящиеся глаза.
— Он прав, любовь моя, обильная вода. Чтобы снять жжение…
Его взяли под руки и бережно вывели из зала. Это смахивало на сцену из любительского спектакля «Самсон». Зрители бросали на меня осуждающие взгляды, предвкушая второе действие.
Посмотрел на опрокинутый мольберт и краски, брошенные малым. Зрители, вслед за мной, тоже посмотрели.
— Полагаю, — медленно сказал я, — никто не разговаривал с молодым художником до того, как все произошло?
— Мы разговаривали, — сказала одна из женщин.
— И мы, — подхватила другая.
— О чем?
— О Маннингсе.
— И я о нем же.
Обе посмотрели на картину, находившуюся на стене.
— Не о его собственной работе? — спросил я, нагибаясь и поднимая с пола рисунок, через который пролег желтый мазок — память о хлопке Джика но плечу.
Дамы сказали, что разговаривали с ним о том, как приятно повесить Маннингса в доме.
— А он случайно не сказал, где можно приобрести работу этого художника?
— Он определенно знал.
— Где же?
— Знаете ли, молодой человек… — сказал пожилой американец, отмеченный печатью несомненного богатства. Он заставил всех замолчать привычным движением правой руки. Смысл его жеста был таков: не давайте информацию, можно пострадать. — Задаете слишком много вопросов.
— Объясню, — кивнул я. — Не хотите ли выпить кофе?
Некоторые посмотрели на часы и решили, что можно выпить.
— Внизу есть кафетерий. Заметил, когда догонял этого типа… Хотел, чтобы ответил, почему он плеснул в лицо моему другу.
На лицах появилось любопытство. Попались на крючок. Остальные — разбрелись. Попросив оставшихся немного подождать, принялся убирать разбросанное. Все аккуратно сложил у стены. Ни один из предметов не был помечен именем владельца. Ничего примечательного. Любой из них можно приобрести в магазине для художников. Отнюдь не дешевые ученические принадлежности. Писал картину на стандартном куске — не на холсте.
— Прекрасно. Пошли.
Все они оказались американцами, богатыми пенсионерами, любителями скачек. Мистер и миссис Хауард К. Петрович из Риджаилля, Ньюджерси, мистер и миссис Уайат Л. Минчлесс из Картера, Иллинойс.
Уайат Минчлесс, тот самый, что заставил замолчать других, попросил принести для всей компании четыре порции кофе гляссе с изрядным количеством сливок и одну порцию черного. Черный был лично для него. Взглянул внимательно: седая голова, очки в, черной оправе, напыщенные манеры и бледный цвет лица.
Он сказал:
— Давайте-ка все с самого начала.
— Гм. А где же, собственно, начало? Этот художник набросился на Джика, поскольку тот назвал его преступником.
— Угу, — кивнула миссис Петрович. — Я слышала. Ну, а почему он так сказал?
— Ничего преступного в том, что копировал картину, нет. — Это объяснила миссис Минчлесс. — В Лувре к «Монне Лизе» невозможно пробиться из-за противных студентов…
У нее были пушистые белые волосы с голубым оттенком, немнущийся костюм и бриллианты, могущие привлечь самого ленивого вора.
— Все зависит от того, для чего делается копия, — сказал я. — Если продавать как оригинал, то это мошенничество.
— Думаете, молодой человек изготавливал подделку…
Уайат Минчлесс остановил ее движением руки:
— Говорите, писал картину, чтобы продать за подлинник?
Он не дал мне рот открыть.
— Говорите, картина, о которой этот малый рассказывал, — подделка?
Остальные смотрели на него, восхищаясь проницательностью Уайата Л.
— Не знаю. Как раз подумал, что неплохо бы посмотреть на нее.
— А сами не хотите приобрести Маннингса? Не являетесь представителем чьих-то интересов? — инквизиторски-сурово допрашивал Уайат.