Подумал, что это ужасно трогательно. Такая необыкновенная любовь, и такая бездна понимания.
Улыбнулся ей:
— Начнем с того, что они не знали, что я здесь, так?
Джик помотал головой.
— Они не знали даже, что ты в Мельбурне. Похоже, удивились, когда Сара сказала, что наверху. Единственное, по-моему, знали — уже не в больнице, но в Алис-Спрингсе.
— Знали о том, что мы у них сперли?
— Уверен, что нет.
Ухмыльнулся.
— У них крыша поедет, когда узнают.
Мы с Джиком старательно избегали говорить о том, что было бы, приди я к ним в комнату… Но по его глазам видел — он знает. Если бы взяли Сару в заложницы, мне бы пришлось отправиться из «Хилтона» с Гриином, а там — как повезет. Думать о том, что на сей раз вряд ли выпустили бы живым, почему-то не хотелось.
— Есть хочу, — сказал я.
— А когда ты этого не хотел? — откликнулась Сара.
Поели в маленьком ресторанчике неподалеку. Люди за соседними столиками разговаривали о бегах и скачках.
— Господи, — воскликнула Сара. — Я совсем забыла.
— О чем?
— Твой выигрыш. Ставка на Рингвуда.
— Но…
— Это был одиннадцатый номер.
— Невероятно!
Она открыла сумочку, извлекла толстую пачку. Во время заварухи в «Хилтоне» умудрилась помнить о ней, и когда спасалась от смертельной опасности, этот мешочек из светлой кожи привычно болтался на плече. Меня всегда поражала привязанность женщин к их сумочкам, но уж сегодня…
— Сорок к одному. Я поставила за тебя двадцать долларов, стало быть, ты выиграл восемьсот. Даже противно.
— Давай разделим, — засмеялся я.
— Ни за что. Ни цента не возьму. Честно говоря, мне хотелось тебя проучить — нечего делать такие дурацкие ставки. Думала, шансов — никаких, плакали твои двадцать долларов.
— Все равно почти все это должен Джику.
— Оставь, — сказал он. — Сложением и вычитанием займемся потом. Хочешь, порежу тебе бифштекс?
— Да, пожалуйста.
Порезал на аккуратные кусочки и, воткнув вилку в мясо, подвинул мне тарелку.
— Что еще было на бегах? — спросил я, прожевывая первый сочный кусок. — Кого видели? — На вкус бифштекс был таким же замечательным, как и на вид, и я вдруг понял, что несмотря на все болячки и повязки, мое лихорадочное состояние прошло — наверное, поправлялся.
— Гриина мы не видели, — сказал Джик. — Того парня с Бровастым — тоже.
— Зато они вас видели.
— Не может быть, — переполошилась Сара.
— Думаю, увидели на бегах, а потом проводили до «Хилтона».
— Господи, — ахнул Джик, — а ведь мы их не заметили.
— Будь Гриин в трех шагах от вас, вы бы его ни за что не увидели, а ему следить за вами ничего не стоило.
— Я ужасно виноват, Тодд.
— Да ладно тебе, глупости. Ничего не случилось.
— Ага, только я осталась без одежды.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал ей рассеянно.
— Мы встретили одну мою знакомую из Сиднея, — продолжала Сара. — Посмотрели с ней первые два забега, еще с ее тетушкой побеседовали. А потом Джик поговорил с очень известным фотографом, мы давно его знаем, так что нетрудно доказать, как ты и хотел, что он провел на бегах всю вторую половину дня…
— Вексфорд не появлялся?
— Нет, если ты его похоже нарисовал, — ответила Сара. — Хотя, конечно, мог там быть. Знаешь, в такой толпе очень трудно узнать по рисунку незнакомого…
— Мы поговорили с уймой людей, — сказал Джик. — Даже с шапочными знакомыми Сары — под предлогом, что ей, видите ли, захотелось представить мужа, которого она недавно подцепила.
— Даже разговаривали с тем человеком, которого ты встретил в субботу, — согласно закивала Сара. — Вернее, он сам подошел к нам и заговорил.
— Хадсон Тейлор?
— Ну да, тот, что беседовал с Вексфордом, а ты их увидел, — сказал Джик.
— Он спросил, здесь ли ты, — сказала Сара. — А еще сказал, что собирается пригласить тебя выпить. Мы обещали тебе передать.
— Его лошадь хорошо прошла?
— Мы его видели до заезда. Пожелали удачи, он ответил, что удача ему не помешает.
— Он сам ставит понемножку, — вспомнилось мне.
— А кто не ставит?
— Ну вот, еще один заказ уплыл, — продолжал вспоминать я. — Он, кажется, собирался заказать мне картину, если выиграет.
— Слушай, ты продаешься, как шлюха, — сказал Джик. — Неприлично.
— Во всяком случае, — развеселилась Сара, — за Ринтвуда ты получил больше, чем мог бы за картину…
Притворился обиженным, и Джик засмеялся.