- У меня все, - заключил он. - Приступайте к исполнению плана "Троица".
Изображение исчезло с экрана.
- Ты удовлетворен? - спросил адмирал Хейльман.
- Наверное, да, - вздохнул О'Тул. - Ничего нового я не услышал, впрочем, едва ли на это можно было надеяться.
Адмирал Хейльман поглядел на часы.
- Мы потеряли почти целый день. Собираем экипаж после обеда?
- Не стоит, - возразил О'Тул. - Размышления измотали меня, ночью мне так и не удалось заснуть. Подождем лучше до утра.
- Хорошо, - помедлив, проговорил Хейльман. Он встал и положил руку на плечо О'Тула. - Приступаем сразу же после завтрака.
На утреннее собрание экипажа О'Тул не пришел. Он позвонил Хейльману и попросил провести обсуждение без него. Извинился под предлогом острого желудочного расстройства, сомневаясь, впрочем, что Хейльман поверит такой отговорке. Однако это было не существенно.
За ходом совещания О'Тул следил по телевизору, не вмешиваясь и не добавляя ничего. Наличие на "Ньютоне" ядерного арсенала не слишком удивило космонавтов. Хейльман подробно объяснил, что необходимо делать, и заручился поддержкой Яманаки и Табори, как и предусматривал они с О'Тулом. Потом адмирал описал последовательность действий на ближайшие семьдесят два часа, в результате которой ядерные заряды должны были оказаться внутри Рамы. Итак, космонавтам оставалось трое суток на подготовку к отбытию.
- А когда взорвутся бомбы? - взволнованно поинтересовался Янош Табори, когда адмирал Хейльман закончил.
- Они установлены на взрыв через шестьдесят часов с момента нашего отбытия. В соответствии с аналитической моделью через двенадцать часов мы выйдем за радиус разлета осколков, но для обеспечения безопасности мы наметили, что заряды не могут взорваться раньше, чем мы удалимся на двадцать пять часов полета... Если наш отлет задержится, время взрыва можно будет изменить электронными средствами.
- Это вселяет надежды, - заметил Янош.
- Есть еще вопросы? - спросил Хейльман.
- Один, - проговорил Янош. - Не следует ли нам, оказавшись с этими штуковинами внутри Рамы, поинтересоваться участью пропавших друзей, вдруг они бродят...
- Времени у нас мало, космонавт Табори, - ответил Хейльман. - На одно только размещение зарядов внутри Рамы уйдет несколько часов. К несчастью, из-за задержек с началом исполнения приказа нам придется размещать заряды в темноте.
"Отлично, - думал О'Тул в своей комнате. - Хоть в этом нет моей вины". В целом адмирал Хейльман великолепно провел собрание. "Спасибо ему... что ничего не сказал им о кодах. Наверное, полагает, что я справлюсь с собой. Возможно, он прав".
О'Тул вздремнул и проснулся уже после ленча с чувством волчьего голода. В столовой не осталось никого, кроме Франчески Сабатини. Она допивала кофе. И изучала какие-то технические данные, пользуясь экраном своего компьютера.
- Ну как, Майкл, вам лучше? - спросила журналистка, увидев генерала.
Он кивнул.
- Что вы читаете? - поинтересовался О'Тул.
- Описание исполнительных программ, - ответила Франческа. - Дэвида очень тревожит, что без Уэйкфилда мы не сможем даже проверить, нормально ли функционирует программное обеспечение на "Ньютоне". Я сейчас пытаюсь понять, как считывать распечатку автодиагностики.
- Фью, - присвистнул О'Тул. - Нелегкое дело для журналистки.
- Особых сложностей я не обнаружила, - рассмеялась Франческа. - Все очень логично. Я еще подумаю, не пойти ли теперь в инженеры.
Сделав себе сандвич и прихватив пакет молока, О'Тул присоединился к Франческе. Она положила ладонь на его предплечье.
- Кстати, о дальнейшей карьере... Вы, Майкл, еще не думали об этом?
Он вопросительно поглядел на нее.
- О чем вы?
- Друг мой, обычное дело у журналистов: мои обязанности противоречат чувствам.
О'Тул перестал жевать.
- Хейльман сказал вам?
Она кивнула.
- Майкл, я не дура. И рано или поздно все узнала бы самостоятельно. Это целая повесть. Наверное, самая значительная во всей нашей истории. Я уже вижу заголовок ночных новостей на экране: "Американский генерал отказывается выполнить приказ и разрушить Раму. Включайтесь в пять утра".
Генерал перешел к обороне.
- Я не отказываюсь. План "Троица" предусматривает установку кодов лишь после того, как заряды будут извлечены из контейнеров...
- ...И подготовлены к размещению в гондолах, - закончила за него фразу Франческа. - До этого момента еще восемнадцать часов. Скорее всего завтра утром... Я намерена запечатлеть историческое событие. - Она встала. Майкл, чтобы вы не удивлялись, ваш разговор с Норимото я нигде не упоминала, в свои мемуары я его, конечно, внесу, но они будут опубликованы не раньше чем через пять лет.
Повернувшись, Франческа поглядела прямо в глаза О'Тулу.
- За одну ночь вы можете превратиться из национального героя в ничтожество. Друг мой, я надеюсь, что к своему решению вы отнесетесь с очень большой осторожностью.
55. ГЛАС СВ.МИКЕЛЯ
Утро генерал О'Тул провел в комнате, наблюдая по телевизору, как Табори и Яманака проверяют ядерные заряды. Его освободили от участия в проверке по той же причине - предполагаемому расстройству желудка. Дело шло на удивление бесхитростно и прямолинейно, никто бы и не заподозрил, что эти люди намереваются уничтожить самое впечатляющее создание инженерной мысли, представшее перед глазами человечества.
Перед обедом О'Тул заказал разговор с женой. "Ньютон" быстро приближался к Земле, и время запаздывания уже сократилось до трех минут. Снова стала возможной старомодная двусторонняя беседа. Он сердечно поговорил с Катлин о мирском. О'Тул уже подумывал поделиться с женой терзающей его моральной проблемой, но понял, что передачу с видеотелефона легко подслушать, и решил воздержаться. Оба порадовались скорой встрече.
Обедал генерал вместе со всеми. Янош впал в многословие и развлекал прочих россказнями о целом дне, проведенном им с "пульками" - так он настойчиво именовал бомбы.
- Был такой момент, - говорил Янош Франческе, не перестававшей смеяться после начала повествования, - все пульки были закреплены на полу и стояли рядком, как фишки домино. Яманака едва не обделался со страху. Я толкнул их и они попадали во все стороны. То-то шуму было. Хиро уже решил, что они взорвутся.
- А вы не опасались повредить важные компоненты? - осведомился Дэвид Браун.