- Видите ли, - морща лоб, пояснил Такагиси, - при прежней системе медицинского контроля я мог бы просто раз в неделю принимать это лекарство, и ни вы, ни любой другой офицер службы жизнеобеспечения не смог бы ничего заметить. Но систему постоянных датчиков не одурачишь, а пользоваться этим лекарством ежедневно слишком опасно.
"Значит, вы сумели уладить дело с Хакамацу, и с его явного или косвенного ведома на ваш датчик были введены нужные предельные значения, что перекрывают имеющиеся у вас отклонения. Вы оба положились на то, что вся записываемая информация не потребуется никому. - Ей стало ясно, зачем Такагиси с такой срочностью вызвал ее в Японию. - Итак, вы хотите, чтобы я сохранила все это в тайне".
- Ватакуси но дорио ва, вакаримас [я поняла вас, коллега (яп.)], мягко ответила Николь, переходя на японский, чтобы выразить сочувствие взволнованному коллеге. - Разделяю ваше беспокойство всем этим. Можете не объяснять, как вам удалось справиться с зондами Хакамацу. - Она умолкла, и лицо японца расслабилось. - Но если я правильно поняла, вы хотите, чтобы и я участвовала в этом обмане. Это невозможно. Я не имею права оставить ваше состояние без внимания, если не сумею убедиться в том, что этот "крохотный физический недостаток", как вы говорите, не представляет серьезной опасности для здоровья. Иначе, я буду вынуждена...
- Мадам де Жарден, - перебил ее Такагиси, - я с предельным уважением отношусь к вашим моральным принципам. И никогда, повторяю, _никогда_ не осмелюсь просить вас умолчать об этом, если только вы не согласитесь со мной, что проблемы здесь нет. - Он молча глядел на нее несколько секунд. Когда вчера вечером Хакамацу позвонил мне, - продолжил он с прежним спокойствием, - я сперва подумал, что придется созвать пресс-конференцию и публично отказаться от участия в экспедиции. Но, представляя себе все, что мне придется говорить, я не мог не видеть умственным взором профессора Брауна. Он - блестящий ученый, хорошо разбирается во многих вопросах, и все же мне кажется, что доктор Браун слишком уж уверен в собственной непогрешимости. Меня скорее всего заменят профессором Вольфгангом Хайнрихом из Бонна. Он успел опубликовать о Раме множество интересных статей, но, подобно Брауну, видит в небесных визитах случайные события, абсолютно не имеющие связи с нами и нашей планетой. - На его лице снова появилось выражение сосредоточенности и увлеченности. - Я не могу сейчас оставить дело на них и не вижу выбора. Оба, и Браун, и Хайнрих, могут упустить возможность найти ключ ко всей проблеме.
За спиной Такагиси, по тропе, уводившей к главному деревянному зданию храма, торопливо шагали трое буддистских монахов. Невзирая на холод, они были облачены в обычные черные одеяния, ноги в открытых сандалиях словно бы не ощущали осенней непогоды. Японский ученый предложил Николь провести остаток дня в кабинете его личного врача, где ей будут предоставлены все подлинные, не исправленные материалы о его здоровье, начиная с самого детства. Или же, если она согласна, добавил он, всю информацию ей предоставят записанной в кубическом блоке, чтобы она могла обратиться к ней дома, во Франции.
Внимательно слушавшая Такагиси в течение почти часа, Николь на мгновение обратила свое внимание на трех монахов, решительным шагом поднимавшихся вверх по лестнице. "Их глаза так чисты, - думала она, - их жизнь лишена противоречий. Цельность ума - скорее достоинство. И если им обладаешь, легче отвечать на вопросы". На миг она позавидовала монахам с их упорядоченным образом жизни. Подумала, как легко, должно быть, они справились бы с проблемой, которой одарил ее доктор Такагиси. "И все-таки он не из космических кадетов, - продолжала она размышлять. - Его роль в экспедиции не является жизненно важной. В чем-то он прав. Врачи слишком строго взялись за членов экипажа. Зря дисквалифицировали Алена, и будет позорно, если..."
- Дайдзебу [все в порядке (яп.)], - сказала Николь, прежде чем Такагиси договорил. - Немедленно отправимся к вашему врачу, и если я не увижу такого, что могло бы смутить меня, возьму все материалы домой, чтобы проглядеть за каникулы. - Лицо Такагиси просветлело. - Но еще раз хочу вас предупредить: если в вашей истории болезни найдутся сомнительные места или если я пойму, что вы скрываете кое-что от меня, то потребую вашего немедленного исключения из экипажа.
- Спасибо, очень большое спасибо, - отвечал Такагиси, вставая и кланяясь женщине-космонавту, - очень большое спасибо, - повторил он.
10. КОСМОНАВТ И ПАПА РИМСКИЙ
Генералу О'Тулу так и не удалось поспать за один прием более двух часов. Возбуждение и перелет из дальнего часового пояса заставили его ум бодрствовать. Всю ночь он изучал очаровательный буколический пейзаж на стенке рядом с кроватью и дважды пересчитал всех животных. К несчастью, закончив подсчет, он не сумел вызвать даже тени сна.
О'Тул глубоко вздохнул, надеясь все-таки расслабиться. "Откуда это волнение? - спросил он себя. - Это же просто человек, такой же, как и прочие жители Земли. Но и не совсем". Генерал выпрямился в кресле и улыбнулся. Было десять часов утра, он сидел в малой приемной, ожидая аудиенции у Викария Христова, папы Иоанна Павла V.
С самого детства Майкл О'Тул мечтал, что однажды сделается первым папой, родившимся в Соединенных Штатах, "Папа Майкл", мысленно обращался он к себе самому во время долгих воскресных дней, проведенных за чтением катехизиса. Твердя про себя фразы из урока, запоминая их, он представлял себе, как лет через пятьдесят в тиаре и сутане с папским кольцом на руке будет служить мессу в огромных соборах и на площадях мира. Он будет вдохновлять бедных, потерявших надежду и попранных. И сумеет доказать каждому - только Господь сможет сделать людей лучше.
В молодости Майкла О'Тула интересовали все науки, но в особенности его увлекали три темы: религия, история и физика. Они так и не переставали занимать его гибкий ум, который легко перекидывал мостики между всеми тремя достаточно различающимися дисциплинами. И его вовсе не смущало, что эпистемологии [теория познания - раздел философии, изучающий источники, формы и методы научного познания, условия его истинности] религии и физики как бы устремлены в противоположные стороны. Майкл О'Тул знал, какие жизненные вопросы можно решать с помощью физики, а какие - исключительно обращаясь к Богу.