Николь паковала ранец с медикаментами и корила себя — как она не догадалась, что Такагиси решит совершить прощальный визит в Нью-Йорк. „Новая твоя ошибка, — ругала себя Николь. — Теперь остается лишь подготовить все необходимое, что может потребоваться, когда его найдут“.
Она назубок помнила все, что положено иметь с собой, но тем не менее решила сэкономить на воде и еде, чтобы прихватить то, что может понадобиться больному или раненому Такагиси. Искать японского ученого ей придется в компании этой парочки. Подобная перспектива не радовала Николь, однако ей и в голову не пришло, что такие спутники могли подобраться вполне преднамеренно. Об интересе Такагиси к Нью-Йорку знали все. А раз так — неудивительно, что именно Браун и Сабатини сопутствуют ей в главной области поисков.
Уже перед тем как выйти, Николь заметила у входа Ричарда Уэйкфилда.
— Можно войти? — спросил он.
— Конечно, — ответила Николь.
Он вошел внутрь, обнаружив необычную для него неуверенность… пожалуй, даже смущение.
— В чем дело? — спросила Николь, нарушив неловкое молчание.
Уэйкфилд улыбнулся.
— Ну, — проговорил он кротким тоном, — несколько минут назад мне пришла в голову неплохая мысль. Может быть, вам она покажется глупостью или детством… — Николь заметила какой-то предмет в правой руке Уэйкфилда. — Я кое-что принес вам, — продолжил он. — Талисман на счастье. Мне подумалось, что будет лучше, если в Нью-Йорке с вами окажется спутник.
И космонавт Уэйкфилд разжал ладонь, на ней оказалась фигурка принца Хэла.
— Можете мне говорить что угодно о мужестве, решимости и всем прочем, однако иногда важна и чуточка удачи.
Николь вдруг растрогалась. Взяв небольшую фигурку из руки Уэйкфилда, она с восхищением стала разглядывать ее.
— А нет ли у принца каких-нибудь особенных талантов, о которых мне следует знать? — спросила она с улыбкой.
— О, да, — просиял Ричард. — Он любит проводить вечера в трактирах за шутливой беседой с толстыми рыцарями и всякой недостопочтенной публикой. Или воевать со всякими там взбунтовавшимися графами и герцогами. А еще — ухаживать за прекрасными француженками-принцессами.
Николь слегка порозовела.
— Что нужно сделать, если мне будет одиноко и я захочу, чтобы принц развлек меня?
Подойдя к Николь, Ричард показал ей на крошечную клавиатуру чуть повыше одного места фигурки.
— Он исполняет много команд, — проговорил Ричард, вручая ей тонкий стерженек длиной с булавку. — Подходит к любой клавише. Нажимайте „Р“ для разговора или „Д“ для действия, тогда он покажет все свои штучки.
Опустив крошечного принца и стерженек в карман летного комбинезона, Николь поблагодарила Уэйкфилда:
— Спасибо, Ричард. Очень мило с вашей стороны.
Уэйкфилд обрадовался.
— Ничего, вы же понимаете — это пустяк. Просто нас преследуют неудачи, и мне хотелось бы…
— Еще раз спасибо, Ричард, — перебила его Николь. — Спасибо за заботу.
— Из домика они вышли вместе.
34. СТРАННЫЕ КОМПАНЬОНЫ
Дэвид Браун относился к числу теоретиков, не знавших и не любивших техники. Опубликованные его работы по большей части касались умозрительных вопросов — подробности и формализм эмпирической науки отталкивали его. Эмпирики имели дело с машинами… и, что хуже, с инженерами. С точки зрения Брауна, их можно было считать дипломированными плотниками и водопроводчиками. Правда, приходилось мириться с их существованием: должен же кто-то подтверждать его теории экспериментом.
Когда Николь невинно принялась задавать Брауну самые простые вопросы об устройстве ледомобиля, Франческа не могла сдержать смешка.
— Он и представления не имеет, — ответила итальянская журналистка, — ему это вообще не интересно. Не знаю, поверите ли, но этот мужчина даже не умеет водить электрокар. Я видела, как он тридцать минут глядел на простейшего кухонного робота, так и не сумев вычислить, что с ним следует делать. И умер бы с голоду, если бы ему некому было помочь.
— Не может быть, Франческа, — произнесла Николь, усаживаясь следом за итальянкой на переднее сиденье ледомобиля. — Не настолько он у нас плох. Все-таки пользоваться бытовыми компьютерами, передатчиками, системой обработки видеоинформации на „Ньютоне“ надо уметь. Вы преувеличиваете.