Франческа Сабатини поначалу то сдерживала страсти, то задавала вопросы, требуя пояснений и направляя дискуссию в нужное русло. В самом конце она сделала несколько точных замечаний. Ее философские воззрения на суть экспедиции „Ньютона“ существенно отличались от предложенных О'Тулом и Уэйкфилдом.
— Я думаю, ты представляешь себе все чересчур сложно и умно, — заметила она после долгого панегирика, произнесенного Ричардом в честь познания. — Собираясь предложить свою кандидатуру, я не занималась глубинным самопознанием. К этому делу я подошла, как и ко всем прочим важным решениям в своей жизни. Сосчитала баланс риска и выигрыша. И решила, что возможный выигрыш с учетом всех факторов, включая славу, престиж, деньги и приключения, более чем перевешивает риск. Но в одном я полностью не согласна с Ричардом. Если я погибну сейчас, то не получу и малейшего удовлетворения. С моей точки зрения, компенсация ждет нас на Земле, а не здесь. И если я не смогу вернуться домой, то не получу ничего.
Мысли Франчески пробудили в Николь любопытство. Желание задать итальянской журналистке несколько вопросов она подавила, решив, что для них сейчас и не время, и не место. Когда разговор завершился, она все еще обдумывала слова Франчески. „Неужели жизнь настолько проста для нее? Неужели языком вознаграждения и риска можно описать всю ее суть? — ей вспомнилось, с каким спокойствием принимала Франческа абортивную жидкость.
— Где же принципы, ценности… чувства наконец?“ В итоге Николь вынуждена была признать, что Франческа остается для нее загадкой.
Николь внимательно следила за доктором Такагиси. Сегодня он держался куда лучше.
— Я принес распечатку „Стратегии вылазок“, доктор Браун, — говорил он, помахивая толстой стопкой бумаг, — чтобы напомнить всем о фундаментальных основах стратегии, выработанных более чем за год неспешных раздумий. Могу я зачитать кое-что из выводов?
— Не думаю, что это необходимо, — отозвался Дэвид Браун, — все мы знакомы с…
— А я нет, — возразил генерал О'Тул. — Мне хотелось бы выслушать. Адмирал Хейльман тоже просил меня уделить внимание этому вопросу и проинформировать его.
Доктор Браун махнул, чтобы Такагиси продолжал. Миниатюрный японский ученый доставал страницу из папки Брауна. Прекрасно зная, что сам Браун считал охоту на крабовидного биота истинной целью второй вылазки, Такагиси еще не оставил попытки убедить всех остальных, что главной целью должно быть научное исследование Нью-Йорка.
Реджи Уилсон принес извинения еще часом ранее и отправился вздремнуть в свою комнату. Остальные пять членов экипажа, оставшиеся на борту „Ньютона“, бОльшую часть времени потратили на безуспешные споры о том, что следует делать во второй вылазке. Поскольку Такагиси и Браун придерживались диаметрально противоположных мнений, консенсуса не предвиделось. Тем временем на большом экране сменялись кадры, показывавшие космических кадетов и адмирала Хейльмана за работой. В настоящий момент на экране были Табори и Тургенева в лагере возле Цилиндрического моря. Они только что окончили сборку моторной лодки и проверили электрические подсистемы.
„…Последовательность действий во время вылазок, — читал Такагиси, — должна быть тщательно спланирована в соответствии с документом „Цели и задачи экспедиции“ MKA-NT-0014. Основная цель первой вылазки — развертывание инженерной инфраструктуры и обследование внутренностей Рамы по крайней мере с поверхности. Особую важность представляет нахождение различий любых характеристик этого корабля и предыдущего. Целью вылазки N2 является картографирование внутренней поверхности Рамы, в особенности тех ее областей, которые остались неисследованными семьдесят лет назад, в том числе и комплексов сооружений, именуемых городами, а также любых различий, обнаруженных в ходе первой высадки. Во время второй вылазки следует избегать контактов с биотами, однако наличие и расположение биотов различных видов включаются в процесс картографирования как составная часть. Взаимодействия с биотами следует оставить до третьей вылазки. Только после тщательного длительного наблюдения допускаются попытки…“
— Достаточно, доктор Такагиси, — перебил его Дэвид Браун. — Мы все поняли. И к несчастью, этот выхолощенный документ был составлен за несколько месяцев до отлета. Никто не мог предусмотреть той ситуации, в которой мы оказались. Свет включается и выключается. А мы как раз засекли стаю из шести крабовидных биотов возле южного берега Цилиндрического моря.