Обе женщины почти одновременно заметили маленькую камеру на потолке. Тоненько зажужжав, она переменила свое положение, обращая к ним свой глазок. Николь попыталась вспомнить каждое свое слово, сказанное Эпонине. "Неужели, я чем-то намекнула на то, кем мы являемся?" - подумала она. Николь в первую очередь тревожилась за Эпонину: ее приятельнице придется остаться в колонии после того, как она сама либо вырвется на свободу, либо попадется.
Как только Николь и Эпонина появились в бальном зале, Робин Гуд и его любимый монах призывно замахали руками. В ответ Эпонина указала им на входную дверь, приложив пальцы к губам, чтобы показать, что собирается покурить, и вместе с Николь направилась к выходу. Открывая входную дверь, Эпонина оглянулась через плечо.
- Эти в зеленом увязались за нами, - шепнула она Николь.
Метрах в двадцати от входа в бальный зал, под который переоборудовали гимнастический зал средней школы Бовуа, рос большой вяз; его среди немногих взрослых деревьев доставили на Раму прямо с Земли. Оказавшись под деревом вместе с королевой Николь, Эпонина покопалась в сумочке, извлекла из нее сигарету и торопливо зажгла. Она старалась выпускать дым в сторону от Николь.
- Извини, - шепнула Эпонина своей приятельнице.
- Понимаю, - Николь едва договорила это слово, когда Робин Гуд и брат Тук подошли к ним.
- Что ж, хорошо! - объявил Робин Гуд. - Итак, наша русалка курит. А знаете ли вы, что курение на многие годы сократит вашу жизнь?
Обратившись к привычной теме, Эпонина уже хотела сказать мужчине, что RV-41 убьет ее задолго до того, как скажется пагубное влияние курения, однако решила не говорить ничего такого, что могло бы поощрить мужчин к продолжению разговора. Только улыбнулась, глубоко затянувшись дымом, и выпустила его вверх - в ветви дерева.
- А мы с братом Туком рассчитываем, что дамы выпьют с нами, проговорил Робин Гуд, словно бы не замечая, что Эпонина и Николь никак не отреагировали на его предыдущее замечание.
- Кстати, - добавил брат Тук, - нам хотелось бы выяснить, кто вы... он поглядел на Николь. - Не сомневаюсь, мы с вами уже встречались: ваш голос кажется настолько знакомым.
Николь изобразила кашель и огляделась. В радиусе пятидесяти метров маячили сразу трое полицейских. "Не здесь, - подумала она. - И не сейчас. Пока я так близко".
- Королеве стало нехорошо, - сказала Эпонина. - Наверное, мы уйдем пораньше. А если нет - отыщем вас, когда вернемся.
- Я врач, - отозвался Робин Гуд, пододвигаясь поближе к Николь. - Может быть, сумею помочь.
Николь ощущала, как напряглось ее сердце. Часто задышав, она отвернулась от обоих мужчин, закашлялась снова.
- Ужасный кашель, ваше величество, - услышала она знакомый голос, пора и домой.
Николь поглядела вверх и увидела облаченного в зеленую сеть Макса... расплывшегося в улыбке морского царя Нептуна. Невдалеке - не более чем в десяти метрах - оказался и багги. Николь обрадовалась и почувствовала облегчение. Обняв Макса, она почти забыла обо всех опасностях.
- Макс, - проговорила она, прежде чем он успел приложить палец к ее губам.
- Итак, дамы, радуйтесь: морской царь завершил все сегодняшние дела. И теперь увезет вас в свой замок, подальше от разбойников и прочих сомнительных персонажей, - Макс посмотрел на обоих мужчин, развлекавшихся его внешностью, несмотря на то что он испортил им планы на вечер. Благодарю вас, Робин, благодарю вас, брат Тук, - Макс помог дамам подняться в багги, - за ваше внимание к моим подругам.
Брат Тук приблизился к багги, явно намереваясь задать очередной вопрос, но Макс нажал на педали.
- Сегодня ночь костюмов и тайн, - произнес он, отмахиваясь от мужчины. - Мы не можем ждать - море зовет.
- Ты был просто сказочно хорош, - сказала Эпонина, отпуская Максу еще один поцелуй.
Николь кивнула головой.
- Наверное, ты не нашел своего призвания, - проговорила она. - Может быть, из тебя бы вышел актер, много лучший, чем фермер.
- В нашем колледже в Арканзасе я играл Марка Антония, - объявил Макс, передавая Николь подводную маску. - А что - свиньям нравилось слушать меня... "Римляне, сограждане, внемлите... не восхвалять я Цезаря пришел, а хоронить..." [У.Шекспир, "Юлий Цезарь"]
Все трое расхохотались. Они стояли на небольшой поляне в пяти метрах от озера Шекспир. Высокие деревья и разросшиеся кусты скрывали их от ближайшей дороги и велосипедной тропы. Макс приподнял воздушный баллон и помог Николь приспособить его на спине.
- Итак, все готово? - спросил он. Николь кивнула. - Роботы встретят тебя снаружи. Они просили напомнить тебе, чтобы ты не погружалась слишком быстро... ты ведь столько не плавала.
Николь помолчала несколько секунд.
- Просто не знаю, как благодарить вас обоих, - сказала она смущенно. Не могу найти подходящих слов.
Эпонина подошла к Николь и обняла ее.
- Ну, чтобы все было хорошо, моя дорогая. Мы очень любим тебя.
- Я тоже, - проговорил Макс чуть сдавленным голосом немного спустя. Они помахали Николь, спиной уходившей в озеро. Слезы из ее глаз стекали на дно маски. Николь махнула друзьям последний раз, когда вода достигла ее груди.
Вода оказалась холодней, чем ожидала Николь. Она знала, что перепады температуры в Новом Эдеме стали больше, когда колонисты начали сами управлять погодой, но не предполагала, что изменения погоды повлияли даже на температуру озера. Чтобы замедлить погружение, Николь подпустила воздух в надувной жилет. "Не надо торопиться, - посоветовала она себе. - Держись спокойно. Теперь тебе предстоит долгий заплыв".
Роботы Жанна и Алиенора подолгу и неоднократно наставляли Николь, где искать вход в длинный тоннель, уходивший под стену поселения. Она включила фонарик, посветила влево - на подводную ферму. "Три сотни метров к центру озера, прямо от задней стены откормочного участка для лососей, - вспомнила она. - Держаться следует на глубине двадцать метров - до самой платформы".
Николь плыла непринужденно, но тем не менее ощущала, что быстро выдыхается. Она припомнила тот давний разговор с Ричардом, когда они обдумывали - не переплыть ли через Цилиндрическое море и таким образом вырваться из Нью-Йорка. "Но я не такая хорошая пловчиха, как ты, - сказала тогда Николь. - Могу и не доплыть до другого берега".