— А междумодульные поезда отправляются отсюда? — спросила Николь, вспоминая свою поездку с Кэти и Симоной, тогда еще девочками.
Орел кивнул. Он протолкнул ее кресло на один из движущихся тротуаров, и они оставили центр станции. Проехав в тоннеле несколько сотен метров, движущийся тротуар остановился.
— Машина ждет нас в первом коридоре справа, — проговорил Орел.
В небольшой открытой сверху машине было всего два сиденья. Орел помог Николь перебраться на место пассажира, а потом уложил коляску в небольшой чемоданчик, который убрал в багажник. Машина тронулась с места по лабиринту молочно-белых, лишенных окон коридоров. Николь была необыкновенно спокойна. Она старалась убедить себя в том, что действительно увидит дочь, которую оставила возле другой звездной системы годы и годы назад.
Поездка сквозь жилой модуль казалась бесконечной. Когда они остановились. Орел велел Николь снять шлем.
— Мы уже приехали? — спросила она.
— Нет еще, — ответил он, — но мы уже в вашей атмосферной зоне.
Дважды в машинах, ехавших навстречу им, попадались невероятно занимательные инопланетяне, но Николь была слишком взволнована, чтобы отвлекаться от своих чувств. Она едва слушала Орла. «Успокойся», — твердил один из внутренних голосов Николь. «Не будь смешной», — заметил другой голос. «Но я встречу дочь, которую не видела сорок лет. Как я могу оставаться спокойной?»
— …На свой собственный лад, — говорил Орел, — их жизнь была столь же удивительной, как и ваша, но, конечно же, совсем непохожей. Когда сегодня утром мы возили Патрика повидаться с ними…
— Что ты сказал? — перебила его Николь. — Ты сказал, что Патрик видел их сегодня утром? Вы возили Патрика повидаться с отцом.
— Да. Мы всегда планировали эту встречу, пока события развивались в соответствии с планом… В идеальном случае вы с Патриком не должны были встретиться с Симоной, Майклом и их детьми…
— Детьми! — воскликнула Николь. — Значит, у меня есть еще внуки?
— …пока не обоснуетесь в Узле, но Патрик предпочел Носитель… Так что было бы бессердечно не позволить ему проститься с родным отцом…
Николь не могла более сдерживаться. Она перегнулась и поцеловала Орла в оперенную щеку.
— А Макс говорил, что ты всего лишь холодная машина. Как он ошибался! Спасибо… за Патрика, спасибо тебе…
Она дрожала от волнения. И мгновение спустя уже не смогла вздохнуть. Орел быстро остановил машину.
— Где я? — произнесла Николь, вынырнув из тумана.
— Мы стоим рядом с замкнутой областью, где обитают Майкл, Симона и их семья, — проговорил Орел. — Мы пробыли здесь четыре часа, ты спала.
— У меня был сердечный приступ? — спросила Николь.
— Не совсем… просто серьезное нарушение сердечной деятельности. Я уже собирался везти тебя в госпиталь, но решил дождаться твоего пробуждения, поскольку все необходимые средства у меня при себе…
Орел поглядел на нее. Внимательные синие глаза Орла обратились к Николь.
— Чего ты хочешь, Николь? — спросил он. — Едем к Симоне и Майклу или возвращаемся в госпиталь? Решать тебе, сама понимаешь…
— Знаю, — вздохнула Николь, — только нужно быть осторожной и не волноваться… — Она взглянула на Орла. — Я хочу увидеть Симону, даже если это будет последний поступок в моей жизни… Можешь ли ты дать мне что-нибудь успокоительное, но не так, чтобы я была одурманена или заснула?
— Легкое успокоительное средство поможет лишь в том случае, если ты сама будешь сдерживать чувства.
— Ладно, — обещала Николь. — Постараюсь.
Орел направил машину на мощеную дорогу, обсаженную высокими деревьями. Николь вспомнилась осень в Новой Англии, где она с отцом побывала подростком. Листья на деревьях были золотыми, красными и коричневыми.
— Как прекрасно! — проговорила Николь.
Машина повернула к белому забору, окружающему травянистый лужок, на котором паслось четверо лошадей. Между ними расхаживали двое подростков.
— Дети реальны, — проговорил Орел. — Лошади — муляж.
На вершине невысокого холма располагался большой двухэтажный белый дом с покатой черной крышей. Орел повернул на круговую дорожку и остановил машину. Мгновение спустя отворилась передняя дверь дома. В ней появилась высокая темнокожая красавица с седеющими волосами.
— Мама! — закричала Симона, бросившись к машине.
Николь едва успела открыть дверцу, Симона кинулась ей на грудь. Они обнимались, целовались и плакали… никто не мог говорить.
8
— О горечь и сладость встречи с Патриком! — произнесла Симона, ставя кофейную чашку. — Он пробыл здесь около двух часов, они показались мне несколькими минутами.
Они втроем сидели за столом и глядели на сельскохозяйственные угодья, окружавшие дом. Николь загляделась на буколическую сцену за окном.
— Конечно, в основном это иллюзия, — проговорил Майкл. — Но очень хорошая… Если не приглядываться, можно подумать, что ты находишься в Массачусетсе или в южной части Вермонта.
— Весь этот обед показался мне сном, — сказала Николь. — Я как-то еще не осознала, что наша встреча реальна.
— Вчера нам самим так казалось, — промолвила Симона, — когда оповестили, что сегодня утром мы увидим Патрика… Мы с Майклом не спали.
— Она рассмеялась. — А ночью даже успели убедить себя, что нам предстоит встреча с поддельным Патриком, и постарались придумать вопросы, на которые, по нашему мнению, мог ответить только истинный Патрик.
— Их технологическое мастерство потрясает, — проговорил Майкл. — Если бы они хотели сотворить робота Патрика и выдать его за нашего сына, то выяснить истину было бы крайне сложно.
— Но они этого не сделали, — сказала Симона. — Через несколько секунд я поняла, что передо мной истинный Патрик…
— Ну, и каким он тебе показался? — спросила Николь. — В смятении последнего дня мне не удалось по-настоящему поговорить с ним.
— Он казался каким-то отстраненным, — ответила Симона, — но не сомневался в том, что принял правильное решение. Патрик считает, что пройдут, вероятно, недели, прежде чем он сможет разобраться во всех чувствах, которые пережил за последние двадцать четыре часа.
— Это можно сказать о каждом из нас, — проговорила Николь.
За столом наступило недолгое молчание.
— Мама, ты устала? — спросила Симона. — Патрик сказал нам, что у тебя нелады со здоровьем, и когда мы сегодня узнали, что ты запаздываешь…
— Да, я немного устала, — ответила Николь. — И, наверное, не смогу уснуть… по крайней мере прямо сейчас… — Она отъехала в своем кресле от стола и опустила пониже сиденье. — Правда, неплохо бы посетить туалетную комнату.
— Конечно, — Симона вскочила. — Я провожу тебя.
Симона проводила мать по длинному коридору к дверце из имитированной древесины.
— Итак, с вами здесь живут шестеро детей, — проговорила Николь, — в том числе трое, которых ты выносила и родила?
— Да, это так. У нас с Майклом было двое мальчиков и двое девочек, рожденных «естественным методом», как ты говоришь… Старший, Даррен, умер, когда ему было семь… долгая история, и, если у нас будет время, я расскажу тебе ее завтра… Все остальные дети выросли из эмбрионов в их лаборатории…
Они добрались до дверей в туалетную.
— А ты знаешь, сколько твоих детей вырастили Орел и его коллеги? — спросила Николь.
— Нет, — ответила Симона. — Но мне они сообщили, что извлекли из меня более тысячи здоровых яйцеклеток.
Возвращаясь в столовую, Симона пояснила, что все ее дети, рожденные естественным методом, провели всю свою жизнь вместе с ней и Майклом. Их супруги — конечно же, рожденные из ее яйцеклеток и от спермы Майкла, — были подобраны для них инопланетянами после тщательного генетического контроля.
— Итак, браки устраивали не вы? — спросила Николь.