— Не торопись, — сказал Патрик. — Спешить некуда.
Ум ее начал работать. «Мне нужно все рассказать им. Ричард и Арчи мертвы. К нам летят геликоптеры. Мы все должны быть очень осторожными, защитить детей».
— Ричард… — выдавила она.
— Мы знаем, мама, — ответил Патрик.
«Как могут они знать? — подумала Николь. — Ведь только я одна могу читать цветовую речь…»
— Октопауки потрудились и все написали. Конечно, не на идеальном английском, но мы поняли, о чем они хотели нам сообщить… Они сказали нам и о войне…
«Хорошо. Они знают. Я могу уснуть. — Но где-то в голове ее все еще звучало эхо. — Ричард умер».
— Хотя разрывы слышны время от времени, ни одна бомба, насколько я понимаю, в купол еще не попала. — Голос принадлежал Максу. — Быть может, они не определили, где располагается город?
— Снаружи купол кажется совершенно темным, — отозвался Патрик. — Октопауки увеличили толщину полога и на улицах нет огней.
— Значит, бомбы поражают Альтернативный Домен. Октопауки не смогли спрятать его, — проговорил Макс.
— И что они делают? — спросил Патрик. — Когда мы узнаем о контратаках?
— Не знаю, чем они заняты, — ответил Макс, — но едва ли сидят сложа руки.
Николь услыхала негромкие шаги в коридоре.
— У мальчишек начинается острый приступ клаустрофобии, — сказала Наи. — Как ты думаешь, Патрик, можно их выпустить на улицу? Предупредительный сигнал был полчаса назад.
— Наверное, можно. Только пусть вернутся, если увидят новую ракету или услышат разрывы.
— Я выйду вместе с ними, — проговорила Наи.
— А что делает моя жена? — спросил Макс.
— Они с Бенджи читают, — ответила Наи. — А Мариус спит.
— Почему же ты не попросила ее прийти сюда на несколько минут?
Николь повернулась на другой бок. «Не сесть ли?» — подумала она, но ощущала себя смертельно усталой. Она вспомнила свое детство. «А как можно стать принцессой?» — спросила кроха Николь у своего отца. — «Надо либо родиться в семье короля, либо выйти замуж за принца», — отвечал тот. А потом улыбнулся и поцеловал ее. — «Тогда я уже принцесса, ведь ты у меня король…»
— А как Николь? — поинтересовалась Эпонина.
— Она опять шевелилась сегодня утром, — ответил Патрик. — В записке Синего Доктора сказано, что ей можно будет сесть или сегодня вечером, или завтра. Октопауки считают этот приступ не очень тяжелым… хорошо, что сердце осталось целым.
— А можно мне повидать ее? — спросил Бенджи.
— Нет, Бенджи, нет еще, — отозвалась Эпонина, — она пока отдыхает.
— Октопауки проявили истинное великодушие, не так ли? — спросил Патрик.
— Нашли время в самый разгар военных действий написать нам столь подробные инструкции…
— Они заставили даже меня поверить в это, — ответил Макс. — Вот уж никогда не думал, что такое возможно.
«Итак, у меня был сердечный приступ. Это не обморок, потому что Ричард… — она не смогла сразу докончить предложение… — потому что Ричард убит».
Она дрейфовала в сумеречной зоне между сном и пробуждением и наконец услышала знакомый голос, зовущий ее по имени. — «Это ты, Ричард?» — спросила она взволнованно. — «Да, Николь», — отвечал он. — «Где ты? Я хочу видеть тебя», — проговорила она, и лицо его проявилось на спустившемся посреди сна облаке. — «Ты выглядишь превосходно, — сказала она, — с тобой все в порядке?» — «Да, — отвечал Ричард, — но я хочу тебе кое-что сказать». — «В чем дело, мой дорогой?» — спросила Николь. — «Теперь тебе придется жить без меня, — продолжил он, — являя собой пример для других».
— Очертания облаков переменились и лицо его исказилось. — «Конечно, — отвечала Николь, — но куда ты уходишь?» — Лицо исчезло. — «Прощай», — отозвался его голос. — «Прощай, Ричард».
Когда она снова проснулась, ум ее просветлел. Николь села на постели и огляделась. Было темно, но она понимала, что находится в своей комнате в Изумрудном городе.
Николь не слышала звуков. Решив, что вокруг ночь, она откинула одеяло и спустила ноги с постели. Пока хорошо, подумала она и медленно встала с постели. Ноги ее дрожали.
На столе возле кровати стоял бокал сока. Сделав два осторожных шага, держась за спинку кровати, Николь взяла стакан. Сок оказался великолепным. Обрадованная таким достижением, Николь двинулась в сторону шкафа, чтобы отыскать одежду, но уже через несколько шагов голова ее закружилась, и она направилась обратно к постели.
— Мама! — услыхала она голос Патрика. — Это ты? — В дверном проеме возник его силуэт.
— Да, Патрик.
— Хорошо, — проговорил он. — Можно включить свет? — он стукнул по стене, и на середину комнаты вылетел светляк. — Боже, что ты делаешь? — спросил он.
— Я не могу вечно валяться в постели.
— Но нельзя же так напрягаться, — Патрик подошел к ней и помог добраться до постели.
Она взяла его за руку.
— Слушай меня, сын, — сказала Николь. — Я не собираюсь быть инвалидом. И не хочу, чтобы со мной обращались, как с калекой. Я не сомневаюсь, что приду в себя через несколько дней, самое большее через неделю.
— Да, мама, — ответил Патрик, озабоченно улыбаясь.
Синий Доктор была восхищена ходом ее выздоровления. Через четыре дня Николь, пусть и медленно, но уже ходила, а пользуясь услугами Бенджи, могла добраться до остановки транспорта и вернуться назад домой.
— Не напрягайся, — наставляла ее Синий Доктор во время вечерних упражнений. — Твое состояние быстро улучшается, но я все же беспокоюсь…
Закончив осмотр, врач намеревалась оставить комнату, тут вошел Макс и объявил, что у входной двери ожидают два октопаука. Синий Доктор поспешила наружу и через несколько минут вернулась с Верховным Оптимизатором и с одним из членов ее штаба. Верховный Оптимизатор извинилась за неожиданный визит, а также за то, что не дождалась, пока Николь полностью поправится.
— Однако, — продолжила предводительница октопауков, — мы попали в затруднительное положение и нуждается в твоем совете.
Николь ощутила, что пульс ее заторопился, и попыталась успокоиться.
— Что случилось? — спросила она.
— Вероятно, вы заметили, что последние несколько дней прошли без бомбардировок, — ответила Верховный Оптимизатор. — Люди временно остановили налеты геликоптеров, их главари обдумывают наш ультиматум… Пять дней назад мы сбросили в каждый из трех лагерей одинаковые послания; в них мы заявили, что наше терпение кончилось и в случае продолжения бомбардировок мы, наконец, обрушим на людей свою мощь… И в качестве примера наших технологических возможностей мы ниллет по ниллету расписали все, что делали Накамура и Макмиллан за два дня последней недели.
— Предводители людей впали в панику. Они считают, что мы каким-то образом сумели подкупить кого-то из высших чинов в их правительстве и уже выяснили все военные планы. Макмиллан решил согласиться на прекращение огня и отступить с нашей территории. Накамура был в ярости. Он прогнал Макмиллана. А оставшись с глазу на глаз с главой службы безопасности, признался, что отступление подорвет его позиции в колонии.
— Позавчера кто-то в присутствии Накамуры, предположил, что ваша дочь Элли может знать о том, как мы получили подобную информацию. Ее привели во дворец к самому Накамуре. Поначалу не особо стремившаяся помогать ему, Элли рассказала, что в некоторых областях знания октопауки далеко опередили людей. И отметила: не сомневается в том, что мы способны получать информацию о событиях в Новом Эдеме, не прибегая к услугам разведчиков или к другим столь же традиционным способам добывания информации.
— Узнав об этом, Накамура решил, что Элли известно больше, чем она говорит. И несколько часов он задавал ей вопросы на разные темы, в том числе о наших военных возможностях и географий нашего домена. Элли старательно избегала любых важных сведений — кстати, она ни разу не упомянула Изумрудный город — и неоднократно утверждала, что никогда не видела здесь ни оружия, ни солдат. Накамура ей не поверил. В конце концов он приказал бросить ее в тюрьму. Там ее для начала избили. С тех пор Элли молчит, невзирая на грубое обращение.