Шри Бхагаван посоветовал Рамакришнасвами и остальным пойти и смазать полученные синяки.
"А Свами?" — спросил Рамакришнасвами.
Шри Бхагаван засмеялся и, каламбуря, ответил: "Я тоже получил замечательную пуджу", так как последнее слово может означать и "поклонение" и "удары".
Увидев на его бедре рубец, Рамакришнасвами почувствовал внезапный прилив гнева. Он поднял лежащий рядом железный брус и попросил разрешения пойти и посмотреть, что делают грабители, но Шри Бхагаван отсоветовал ему: "Мы — садху. Нам не следует оставлять нашу дхарму. Если вы пойдете и станете бить воров, то кто-нибудь может умереть, и в этом мир справедливо обвинит не их, а нас. Они только введенные в заблуждение люди, ослеплены неведением, так давайте заметим, что правильно, и будем упорствовать в этом. Если ваши зубы вдруг прикусят язык, то разве вы их за это выбиваете?"
Было два часа ночи, когда воры ушли. Немного позднее Кунжусвами вернулся с местным полицейским офицером и двумя полицейскими, констеблями. Шри Бхагаван все еще сидел в сарае к северу от холла, говоря со своими почитателями о духовных предметах. Констебли спросили его о случившемся, и он просто заметил: "Какие-то глупые люди вломились в Ашрам и ушли, разочарованные тем, что не нашли ничего стоящего их усилий". Констебли записали это и ушли вместе с офицером. Мунисами побежал за ними и рассказал, что Свами и остальные были избиты ворами. Утром для расследования прибыл окружной инспектор, его заместитель и главный констебль. Шри Бхагаван сам ничего не говорил о своей травме или о грабителях, а только отвечал на вопросы. Через несколько дней обнаружили кое-что из украденного имущества, затем воров арестовали и приговорили к тюремному заключению.
Глава 8
МАТЬ
Вскоре после того как в 1900 году мать Шри Бхагавана вернулась, потерпев неудачу в попытке снова завоевать сына, она потеряла своего старшего. Двумя годами позднее младший сын, Нагасундарам, еще только семнадцатилетним парнем, в первый раз отправился в Тируваннамалай посмотреть на родного брата, Свами. Он был охвачен таким чувством, что обнял брата и громко зарыдал; Шри Бхагаван сидел молча, не двигаясь. Мать пришла однажды на короткое время, возвращаясь из паломничества в Бенарес. В 1914 году она отправилась в паломничество к святыне Венкатараманасвами в Тирупати и вновь остановилась в Тируваннамалае на обратном пути. Тогда она заболела и несколько недель жестоко страдала от недомогания с признаками тифа. Шри Бхагаван заботился о ней с большой внимательностью. Стихи, сочиненные в течение ее болезни, — единственный известный пример, когда Махарши молился, чтобы повлиять на ход событий.
Под предлогом спасения матери от лихорадки здесь на самом деле была молитва о спасении ее от еще более обширной лихорадки иллюзии и взятии снова в Единство с Атманом Освобождением от бреда жизни.
Нет нужды говорить, что Алагамма выздоровела. Она вернулась в Манамадурай, но после этой мольбы Шри Бхагавана обстоятельства благоприятствовали ее переходу от мирской жизни к жизни в Ашраме. Семейный дом в Тиручули был продан, чтобы отдать долги и произвести необходимые расходы. Брат ее мужа, Неллиаппияр, умер, тоже оставив свою семью совсем не в легких обстоятельствах. В 1915 году умирает жена самого младшего сына, Нагасундарама, оставляя малыша, которого усыновила тетка Аламелу, теперь уже вышедшая замуж. Алагамма почувствовала, что в старости нет у нее другого места, как быть рядом со своим сыном, Свами. В начале 1916 года она отправилась в Тируваннамалай.
Сначала она живет несколько дней у Эчаммы. Кто-то из почитателей возражал против ее пребывания со Шри Бхагаваном, опасаясь, что в молчаливом протесте он может покинуть свое нынешнее жилище, как в 1896 году оставил дом. Однако большая разница состояла в том, что сейчас именно мать отреклась от дома, а не он, которого задерживали там. Величие Шри Бхагавана было столь внушающим благоговение, что, несмотря на его милосердие, когда возникал вопрос, близкий к выяснению собственного пожелания Махарши, никто не осмеливался спросить его прямо. Даже если бы это и случилось, он мог сидеть неподвижно, не отвечая, так как не имел никаких желаний. Просьба о выздоровлении матери, выраженная в его стихах, есть нечто совершенно исключительное.