Чедвик рассказал мне, что за несколько дней до того, как Бхагаван покинул тело, он зашёл в комнату Нирваны к Бхагавану и, горько плача, произнёс: "Бхагаван, вы уходите." И здесь тоже Бхагаван открыл, что он действительно гуру, ответив: "Первостепенная обязанность гуру это утвердить несомненный факт своего существования в сердцах своих учеников, и сделав это, он может уйти." Он уже внедрил истину в Чедвика и в других, и поэтому покидал это тело.
Однажды я спросил Чедвика: "Вы реализованы?" Этот вопрос я задавал всем старым преданным — Муруганару, Коэну, Осборну, Садху Натанананде, Дэвараджа Мудальяру и другим. Никто из них не сказал ни да, ни нет, все улыбнулись. Когда я спросил Чедвика, реализован он или нет, он не ответил да или нет. Вместо этого он сказал: "Я расскажу тебе, что произошло. Прожив с Бхагаваном много лет — четыре или пять — я совершил ошибку, пытаясь определить свой духовный прогресс. Ищущий никогда не должен этого делать. Мне казалось, я никуда не продвинулся за эти годы. Многие, кто видел меня в Раманашраме, считали меня святым или мудрецом, говоря: 'О! Он счастливчик. Он так близок к Бхагавану. Он так много медитирует. Он уже в том состоянии.' Это вызывало во мне противоречие, ведь сам я чувствовал, что не расту духовно. Но, оставив материальный мир, я уже не мог вернуться в мирскую жизнь. Я чувствовал себя пойманным между двух огней. Опечаленный, я пошёл в холл к Бхагавану. Он был один. Я сказал ему: 'Бхагаван, я в бедственном положении. Я ни здесь, ни там, и меня это сильно мучает.' Бхагаван посмотрел на меня сострадательно и сказал: 'Чедвик, кто всё это говорит?' И тут же меня словно током пронзило, я буквально убежал в свою комнату, закрыл дверь и вошёл в нейтральное состояние. Меня не волновало, созреваю ли я духовно и смогу ли я остаться в этом мире. Я был в нейтральном состоянии молчания. Несколько дней прошли так — я не чувствовал ни радости, ни беспокойства." Единственной роскошью, которую позволял себе Чедвик, было принятие ванной, стоявшей на веранде его дома. Через несколько дней после вышеописанного эпизода что-то неожиданно произошло. Как рассказывал мне Чедвик: "Я принимал ванну, и честное слово, Ганешан, я не был в высокодуховном состоянии или молитвенном настрое, когда вдруг меня осенило — Я ЕСТЬ!" Он пережил это — не только на словах. В экстазе он, как был мокрый, только обернув полотенце вокруг талии, побежал в Старый Холл, откуда выбежал несколько дней назад. К счастью, и сейчас Бхагаван был один. В этом духовном блаженстве, где не было Чедвика, а только 'Я ЕСТЬ', он спросил Бхагавана: "Бхагаван, это То?" Чедвик вспоминал: "Бхагаван одарил меня самой восхитительной улыбкой и подтвердил: 'Да, Чедвик, это То!' Тогда я спросил его: 'Бхагаван, это так просто?' Бхагаван ответил: 'Да, это именно так просто.' С тех пор у меня никогда не бывало сомнений."
Садху Аруначала сидит на тигровой шкуре
Однажды Чедвик дал мне совет: "Ганешан, не собирай лишних знаний, потому что в итоге само это знание станет большой помехой в Самореализации. Когда я хотел выучить тамильский язык и спросил на то разрешения Бхагавана, его ответ был откровением. Он сказал: 'Зачем вы хотите взвалить на себя ещё одну жуткую тяжесть? Всё знание в конце должно быть оставлено, чтобы пережить истину. Вы должны прыгнуть внутрь, чтобы пережить истину через неустанную практику вопрошания 'Кто я?' Ключ к Самореализации это практика, практика и только практика.'" Я воспользовался этой возможностью, чтобы спросить у него о ещё одном разъяснении, почему учения Бхагавана больше притягивают людей с запада. Ответ Чедвика был важным. "Послание Бхагавана, безусловно, очень ценится на западе. Его чисто рациональные аргументы и отсутствие чувств в его учениях имеют большую привлекательность. Он никогда не проповедовал и не устанавливал законов. Вместо этого, он сосредоточился на развороте ищущего назад к себе, указывая на то, что всё всецело в его руках, так как гуру может только указать путь и направить. Ибо Самореализацию никто не может дать."