"Когда Бхагаван был в теле, те, кто принадлежал к кругу Рене Генона, притянулись к Бхагавану словно железные опилки к сильному магниту. Из этой группы Дэвиду МакАйверу повезло быть с Бхагаваном под его руководством и перевести на английский его произведения, а также такие книги как Трипура Рахасья, Адвайта Бодха Дипика и другие, которые посоветовал Шри Бхагаван. Затем, привлечённый одним йогином из Керала, он принял его как гуру и остался с ним. Дэвид, который очень любил меня и мою жену, сильно хотел, чтобы мы тоже стали учениками того гуру. Его аргументом было то, что для духовной реализации гуру абсолютно необходим. Так как Бхагаван никогда не провозглашал себя гуру, мы должны покинуть его и поступить к гуру, который готов принять нас в ученики. Мы обменялись целым шквалом писем на эту тему, и все эти письма до одного — от меня Дэвиду и от Дэвида мне — были показаны Бхагавану. Все мои ответы, заявляющие, что Бхагаван мой единственный гуру, и что если Бхагаван не гуру, то слово 'гуру' вообще не имеет смысла, Бхагаван одобрил кивком головы."
"Однажды я получил от Дэвида отвратительное письмо, предупреждающее меня об ужасных последствиях, если я немедленно не оставлю Раману и не перейду к его гуру. Я не стал показывать это письмо Бхагавану, но был ужасно им расстроен. В тот вечер я всё же собирался показать письмо Бхагавану. Днём я пропалывал грядки в своём саду, когда услышал за спиной глухой звук. Какое-то животное как тень спрыгнуло с дерева и приблизилось ко мне сзади. Через секунду оно забралось ко мне на спину и уселось там. Это было что-то вроде медведя, с длинной шерстью. Оно держалось за меня своими задними лапами, передними обхватив за грудь. В тот момент, Ганешан, у меня не было ни любопытства узнать, что это, ни страха. Была просто спокойная отрешённость. Я продолжал невозмутимо полоть. Заметив моё безразличие, животное начало увеличиваться в размерах и в весе. Вскоре я вынужден был наклониться вперёд из-за такой ноши на спине. Вес становился невыносимым. Я по-прежнему оставался невозмутимым и не чувствовал страха. Вдруг своими волосатыми лапами оно схватило меня за горло и начало душить. Я стал задыхаться, так как оно всё сильнее сдавливало мне горло. Даже это не породило во мне и намёка на страх. Я оставался полностью осознанным и невозмутимым, чувствуя, что совсем не могу дышать. Хватка всё усиливалась, и без тени страха я почувствовал, что сейчас умру. И тогда произошло чудо. При мысли о смерти я услышал в себе звук ' Аруначала Шива, Аруначала Шива, Аруначала Шива' . Хотя я сам не производил его, во мне это делало что-то ещё. Интенсивность, громкость и скорость джапы всё возрастала, и это было восхитительным переживанием — слышать внутри себя джапу, произносящуюся сама собою в тот самый момент, когда чувствуешь на себе смертельную хватку. По мере продолжения аджапа джапы сжатие на моей шее с каждой секундой начало слабеть, размеры и вес животного стали уменьшаться. Внезапно оно спрыгнуло с моей спины и побежало назад к дереву. Я слышал его удаляющиеся шаги, оно забралось на дерево и исчезло. В ту же секунду я пришёл в себя, а аджапа джапа непрерывно продолжалась."
"На следующий день, когда Бхагаван вернулся со своей прогулки на гору, я встретил его, показал ему письмо и рассказал, что случилось предыдущим вечером, не пропуская ни единой детали. Бхагаван выслушал меня и, когда я остановился, произнёс с благодушной улыбкой: 'Это всё, на что они способны. Всё нормально.' Под 'ними' он, видимо, имел в виду того гуру, в прошлом мастера чёрной магии, который заставил Дэвида написать мне угрожающее письмо. Бхагаван это пурна джняни, совершенный и абсолютный мудрец. Когда вы попадаете под защиту совершенного сатгуру, даже плохой опыт, вызванный чёрной магией, оказывается скрытым благословением. Таким образом, мне повезло, и я был посвящён в аджапа джапу 'Аруначала Шива' , а тебе выпала удача быть посвящённым в аджапа джапу 'Ом Намо Бхагавате Шри Раманайя' ."