В тот день, когда он понял, что реализован, он стал инкогнито. Внешним символом того, что он реализовался, стала его безвестность. Он жил в одиночестве — счастливый от постоянного пребывания в Я. После махасамадхи Бхагавана в 1950 году и вплоть до 1967 года многие даже не знали, жив ли ещё Натанананда. Хотя он жил в доме в Тируваннамалае, никто не знал, где он. Как и все старые преданные, я тоже думал, что он скончался.
Я провёл семь лет в ашраме, когда вдруг однажды мой друг Дораб Фрамджи спросил меня: "Ты знаешь, что Садху Натанананда ещё жив?" Я подпрыгнул от радости, поскольку очень любил его книгу Духовное Наставление. Я нанёс ему визит. Он был очень аскетичным человеком, в его комнате не было ничего, кроме нескольких набедренных повязок. Он благословил меня и спросил: "Чем ты занимаешься? Ты практикуешь Самоисседование?" Я ответил: "Я не способен проводить Самоисследование. Я только пою Аруначала Шива, Аруначала Шива". Он покраснел от гнева. Я отпрянул, поскольку это была первая моя с ним встреча, и я привык, что люди относятся ко мне снисходительно. Но не Натанананда! Он был серьёзным и суровым человеком. Он рвал и метал: "Какой ты дурак! А для чего, как ты думаешь, ты пришёл к Бхагавану? Для какой функции он тебя выбрал? Лишь только сделать тебя подобным ему! Читай его Сорок Стихов о Реальности, практикуй Самоисследование, будь истиной. Вот для чего ты был избран!" Я остолбенел, не веря своим ушам.
Он отказался выходить из своей безвестности и даже оставаться в ашраме. Дораб Фрамджи нашёл для него хижину рядом с домиком Осборна. Натанананда жил там до 1981 года. Мне очень повезло, что он позволил мне приходить и говорить с ним, когда мне захочется. Однажды мне удалось вытащить его из затворничества — я упросил его написать статью для подарочного издания журнала ашрама. Он любезно согласился. К несчастью, я её куда-то подевал. Полагая, что у него есть копия, я пришёл к нему и сказал: "Свами, я сожалею, но я потерял вашу статью. Пожалуйста, дайте мне копию. Я тщательно перепишу её, и затем верну". Он рассмеялся и сказал: "Оглянись вокруг, Ганешан. Моя обстановка даст тебе представление обо мне. Посмотри на мою комнату, здесь ничего нет — ни книг, ни одежды, ни утвари, ничего". Озадаченный, я спросил: "Что вы имеете в виду, Свами?" Он ответил: "Ганешан, ты должен знать, что я написал много стихов о Бхагаване. Но разве ты видишь здесь хоть одну книгу, хотя они все были напечатаны? Написав поклонение Бхагавану, в стихах ли, в прозе ли, я в тот же миг клал его к святым стопам своего мастера. Что касается меня, моя работа на этом была окончена. После того, как Бхагаван покинул тело, несколько людей просило меня написать для них, как и ты. Я соглашался, написав и отдав это в их распоряжение. На этом моя ответственность заканчивалась". Однако, он сделал мне одолжение и написал эту статью снова, её можно найти опубликованную в Рамана Пикториал Сувенир 1967 года.
Однажды я привёл семью, которая пропагандировала имя Бхагавана, на встречу с Натананандой. Они ему рассказывали о той работе, которую они проделывали, распространяя имя Бхагавана. Натанананда пришёл в ярость: "Вы говорите такой вздор, думая, что распространяете славу нашего мастера! Единственный способ сделать это, это самим стать истиной. Практикуйте учения прямо здесь, прямо сейчас, вот лучший способ служить гуру. Наш мастер это учение. Лучший способ выразить свою преданность Бхагавану это практиковать его учения". Семья была напугана и никогда больше не посещала Натанананду.
В последние минуты Натанананды Садху Ом, Кунжу Свами, некоторые другие и я молились перед ним. В смерти каждого преданного, которую мне довелось наблюдать, одним общим показателем было то, что никто не беспокоился о своём теле. Прямо перед тем, как он оставил тело, я спросил его: "Свами, как вы себя чувствуете?" "Я счастлив", был ответ. Физически он глубоко страдал. Все доктора, которых я приводил к нему, диагностировали тяжёлую болезнь. Тем не менее, он сказал, что счастлив. "Что вы имеете в виду под словом счастье?" Натанананда ответил: "Посмотри на изображение Бхагавана, и ты поймёшь". Это были его последние слова. Он направил моё внимание на Бхагавана и затем, радостно закрыв глаза, скончался. Для меня было честью принимать участие в постройке самадхи для его тела джняни на территории поместья Дораба Фрамджи.