Выложенная камнями дорожка, ведущая в Скандашрам
Там, где ходил Бхагаван, Рамасвами Пиллай молча рассыпал песок, ровно, словно бархат. Каждый день, даже под палящим полуденным солнцем, он шёл и выравнивал тропинки, где любил гулять Бхагаван. Он был таким скромным, что многие не узнавали его, не знали ничего о нём. В один из дней, поднимаясь в гору из Раманашрама, Бхагаван поцарапал ногу о камень. Бхагаван не обратил на это внимания, но один из служащих заметил это и рассказал Рамасвами Пиллаю. С того дня Рамасвами Пиллай стал с ещё большей тщательностью выравнивать мягкую тропу для Бхагавана.
Он редко заходил в холл, где сидел Бхагаван. Обычно он простирался перед ним рано утром и отправлялся на свой длинный, изнурительный рабочий день. У него было уникальное чувство юмора. Однажды он зашёл в холл и увидел, как две группы традиционных индуистов ведут оживлённую дискуссию. Одна группа утверждала, что, согласно писаниям, Шива, мужской Бог, является верховным господином. Другая группа настаивала, что его жена, Шакти, выше него. (Шакти означает 'сила'. Факт в том, что в одном из разделов писаний говорится, что даже Шива берёт свою силу у Шакти.) Две группы продолжали спорить в присутствии Бхагавана, который безучастно наблюдал. Но увидев Рамасвами Пиллая, интерес Бхагавана возрос, поскольку тот был с юмором и очень искренним преданным. Когда Рамасвами Пиллай узнал, о чём идёт спор, он сказал: "О, да это очень просто! Женское начало сильнее, потому что," он продолжил на английском, " 'ОН' содержится в 'ОНА'. Поэтому ОНА более могущественна. В чём проблема?" Приверженцы Шакти зааплодировали и воскликнули: "Ах, мы победили!" Но Рамасвами Пиллай продолжил: "Стойте! Стойте! ОН может оставаться независимо как ОН. Тогда как ОНА не может быть независимой как ОНА: в ОНА должен присутствовать ОН, иначе ОНА не существует". Поклонники Шивы зааплодировали, восклицая: "О, мы победили!" Бхагаван громко смеялся, восхищаясь чувством юмора Рамасвами Пиллая. Когда бы он ни входил в холл, Бхагаван проявлял огромный интерес. Бхагаван любил непретенциозность, а это было самым замечательным качеством Рамасвами Пиллая.
Со всем своим юмором он прожужжал мне все уши: "Ты должен выполнять Самоисследование. В присутствии Бхагавана мы могли почувствовать, что ум это только тень, тень Я. Эго, ум это всего лишь тень Я — лишний нарост, состояние невежества". А затем со смехом добавлял: "С его уничтожением ничего не будет потеряно. Эта фальшивость должна и, несомненно, может быть растворена в Я посредством настойчивого исследования. Такое исследование это само по себе есть милость сатгуру. Все другие усилия это определённо потеря времени".
Ранняя групповая фотография, снятая в парке ашрама
Как мы увидели ранее, с самого первого дня своей встречи с Бхагаваном он стал запоминать его стихи и произведения. Шли годы, и Бхагаван написал ещё очень много стихов, большинство из которых состояли из четверостиший. По вечерам две группы исполняли парайану или пение. Первая группа пела первые две строчки стиха, вторая — следующие две. Парайана была положена на особую рагу или мелодию, и все должны были ей следовать. Но Рамасвами Пиллай был очень возбудимым человеком. Он мог неожиданно отклониться от темы и начать громко петь парайану в совершенно другой мелодии. Это создавало проблемы для людей из его группы. Они подошли к Бхагавану и стали жаловаться: "Бхагаван, Рамасвами Пиллай не следует за группой. Он отклоняется от темы. Пожалуйста, решите эту проблему". Бхагаван ответил: "А в чём проблема? У него такой зычный голос. Пусть он поёт один с одной стороны, а вы все пойте с другой, как одна группа". И Рамасвами Пиллай продолжал выкрикивать собственную мелодию, в то время как другие придерживались мелодии парайаны.
Во время своих последних дней он не мог есть пищу ашрама, так как потерял все зубы. Он ел только бомбейскую халву, сладость, сделанную из пшеницы и сахара. Так как она была мягкая, как желе, он мог легко её проглатывать. Халва была его единственной пищей. Я обеспечивал его ей. Он оставался в ашраме, и я выделил ему комнату с туалетом; я также назначил служащего следить за его нуждами. Как-то раз из Ченная с группой учителей приехал гуру йоги Т.К.В. Десикачар. Он был известным учителем йоги; это он научил меня йоге и пранайаме. Я пригласил его в Раманашрам. Мы с моей подругой Анурадхой водили группу по ашраму, а также в Скандашрам. В один день я сказал Десикачару, что дорожка, по которой мы идём, была сделана одним крепким человеком, которому сейчас больше ста лет. Отец Десикакчара, Шри Кришнамачари, был великим йогом, который прожил сто один год. По дороге обратно из Скандашрама Десикачар попросил нас: "Можно нам встретиться со этим столетним человеком?" Я привёл его в комнату Рамасвами Пиллая. Как всегда он был возбуждён, увидев меня. "Ганешан", сказал он, "заходи! Почему ты пришёл один? Приводи своего отца, братьев Сундарама и Мани; а также приведи всех из Раманашрама и Рамана Нагара! Я хочу их всех видеть!" Я сильно удивился, так как он не был дружелюбным и общительным человеком.