Бхагаван редко кого-нибудь о чём-нибудь просил. Однажды пришёл незнакомец и сел перед ним в холле. Бхагаван посмотрел на него и сказал: "В следующий раз, не могли бы вы принести мне орехов кешью?" Все были удивлены. Бхагаван был застенчивым человеком, не тем, кто первым может заговорить с новым посетителем. Здесь же, что было и вовсе экстраординарным, он не только сам заговорил с незнакомцем, но ещё и просил его принести ему что-то. Вскоре все узнали причину. Это было для белок. Они не ели арахис, но были неравнодушны к кешью. Но администрация ашрама думала иначе: "Они просто белки. Если они проголодаются, они съедят что угодно. Мы можем кормить их арахисом". Но к арахису они не притронулись. Шесть или семь белок стояли перед Бхагаваном и выражали недовольство. Вот что сказал Бхагаван: "Они подлизываются ко мне и спрашивают, где еда". Шла Вторая Мировая Война, и производство орехов кешью было национализировано, что сделало их недоступными на рынке. На кухне ашрама кешью не было, а на складе было лишь немного, но повара хотели сохранить их. Бхагаван четыре раза посылал за кешью, но они говорили: "Эти несколько кешью для приготовления сладкого". Наконец, безграничное сострадание Бхагавана одержало верх над его природной замкнутостью и молчаливостью, чтобы получить орехи кешью для белок через посетителя. Часто видели, как Бхагаван крошил кешью на мелкие кусочки и складывал их в маленькую коробочку. Единственное, что он попросил, были орешки для белок!
Змеи и павлины часто приходили в Раманашрам. Великий мастер дал нам пример своего сострадания даже в свои последние моменты. Незадолго до того, как оставить тело, Бхагаван попросил помочь ему сесть в позу лотоса. Снаружи белый павлин издавал звуки. Через пять минут Бхагаван открыл глаза и произнёс: "Он голоден, накормите его". (В Индии животных и птиц называют обычно в среднем роде — "это". Но Бхагаван всегда говорил о них "он" или "она".) Это были одни из последних предложений, произнесённых им. Сострадание Бхагавана к животным и птицам нельзя даже назвать чем-то выдающимся, так как он относился к каждому существу одинаково. Только потому, что мы видим разницу между животным миром и человечеством, мы возвеличиваем любовь Бхагавана к животным. Бхагаван не уделял им особого внимания — он уделял равное внимание всем.
Дандапани Свами был поваром, и Бхагаван помогал ему. Каждое утро Дандапани Свами приносил один вид кактуса, который нужно было размолоть, иначе его нельзя было есть. Бхагаван молол его, и в конце концов, на правой руке у него появились волдыри. Бхагаван, конечно же, не придал этому значения. Но это выводило из себя Кунжу Свами. Он сказал Дандапани Свами: "Больше не приноси этот кактус." "Я здесь повар, не лезь в мою работу", парировал Дандапани Свами. Кунжу Свами пошёл к Бхагавану и стал жаловаться: "Бхагаван, я говорил Дандапани Свами не приносить этот кактус, а он настойчиво его приносит, и из-за этого у вас волдыри. Я не буду есть, если вы будете его молоть!" На следующий день ничего не изменилось, и Кунжу Свами отказался есть. Бхагаван заметил это и сказал: "Какая у меня свобода, если мне придётся подчиняться всему, что каждый говорит? Если я не подчиняюсь, они говорят, что не будут есть. Где моя свобода?" Кунжу Свами был глубоко задет. Бхагаван продолжал его дразнить: "Кунжу, можно мне встать? Я уже поел." Или, "Можно мне войти?" "Можно мне прочесть эту книгу? Если я буду читать её без твоего разрешения, ты не будешь есть." "Можно мне выйти? Я хочу прогуляться на гору. Можно? А то ты не будешь есть."
Это повергло Кунжу Свами в депрессию. Попереживав дня три, он сказал Бхагавану: "Бхагаван, я еду в Тирупати. Мой поезд отходит в шесть тридцать". Тирупати это паломнический центр в Андра Прадеш, почти в ста милях от Тируваннамалая. После обеда Бхагаван вдруг сказал: "Я иду вокруг горы. Пойдёмте все вместе". Рамакришна Свами сказал Кунжу Свами: "Твой поезд в шесть тридцать. Мы все пойдём вокруг горы с Бхагаваном. Когда мы подойдём к городу, ты можешь сесть на поезд". Кунжу Свами согласился и решил воспользоваться возможностью обойти вокруг горы. Но в тот день Бхагаван нарочно шёл медленно — так медленно, что когда они достигли окраин города, поезд уже ушёл. Бхагаван сказал: "Смотри, Кунжу, твой поезд едет, иди, сядь в него!" Затем он стал его утешать: "Ведь ты не можешь есть даже еду ашрама. Ты находишь самбар и расам такими острыми, что разбавляешь их. В Андре всё делают с чили, как ты будешь есть там?" Кунжу Свами простёрся у ног Бхагавана. Позже он вспоминал: "Я служил Бхагавану день и ночь и начал немного гордиться своей с близостью к нему. Я начал думать, что я выше всех остальных, потому что был близок Бхагавану и был лучшим преданным и слугой. Бхагаван поиграл в лилу и отчитал меня в своей естественной и красивой манере."