Потрёпанный жизнью, Нагасундарам пришёл в Скандашрам и тоже стал аскетом. Он вёл суровый образ жизни и просил еду на улицах Тируваннамалая. К тому времени Рамана Махарши написал Кто я? и Пять гимнов Аруначале. Это были популярные тексты, на которые большинство преданных медитировали или пели из них отрывки. Нагасундарам учился, созерцал и жил в отрешении. Кавьяканта Ганапати Муни уже назвал и прославил Брахману Свами как Бхагавана Шри Раману Махарши. Когда он познакомился с Нагасундарамом, он увидел, что Бхагаван уделяет ему внимание. И поэтому он тоже захотел помочь освободить его. "Почему бы тебе не сделать традиционный шаг — принять санньясу и надеть жёлтую мантию?" предложил он. Наяна также дал Нагасундараму имя Ниранджанананда Свами, что означает 'безупречный человек'. Из-за сложного имени все стали звать его Чинна Свами, что значит младший свами, так как Бхагаван, его старший брат, был свами старшим.
Когда умерла Алагамма, Чинна Свами был среди тех, кто нёс её тело с горы к покрытому колючим кустарником месту, где теперь находится Раманашрам. С помощью других он захоронил её тело в самадхи. Кавьяканта настоял, чтобы Чинна Свами совершал для неё пуджу. Как это обычно было принято, над её телом был установлен лингам. Но если обычно его вскоре убирали, то теперь оставили. Кавьяканта сказал: "Ты должен проводить пуджу со всеми ритуалами, потому что это не просто могила. Это храм, потому что Бхагаван освободил твою мать, и она более не обычный человек — она Бог". Кавьяканта назвал храм Матрубхутешвара, что означает 'Бог в форме матери'. Таким образом, Чинна Свами был вынужден остаться и совершать пуджу каждый день, тогда как Бхагаван продолжал жить в Скандашраме. Однажды Чинна Свами сообщил Бхагавану, что на следующий день он собирается печь доса. Это считалось лакомством, и он сказал, что принесёт их в Скандашрам. На следующий день рано утром Чинна Свами услышал, как ласковый голос спрашивает: "Есть ли еда для атити?" Атити означает путник или гость. Это был не кто иной, как Бхагаван, представившийся гостем.
Гробница Матери явилась ядром для нынешнего Раманашрама, и Бхагаван до своего последнего дня жил здесь не как хозяин, но как гость. Всегда ашрамом управлял кто-то другой. В 1929 году, когда умер Шешадри Свами, адвокаты сообщили Бхагавану, что необходимо разрешить множество судебных дел. Они советовали ему назначить единого управляющего Раманашрамом. Все хотели, чтобы эту мантию надел Наяна. Но Бхагаван повернулся к нему и сказал: "Похоже, Пичай (так в детстве ласково называли Чинну Свами) хочет этим заниматься. Пусть он станет управляющим и возьмёт на себя это бремя". Многие преданные думали, что Наяна, будучи духовным гигантом, мог бы стать идеальным управляющим. Но время доказало совершенный выбор Бхагавана. Ниранджанананда Свами, как человек без какого-либо мнения о духовности, проявил свою могучую волю в управлении ашрамом. Но он был лишь скромной призмой учений Бхагавана.
Постепенный рост 'Шри Раманашрама' под руководством Чинны Свами — 1
Вход в ашрам
'Старый Холл' Бхагавана (1926)
Офис ашрама и книжный склад
Постепенный рост 'Шри Раманашрама' под руководством Чинны Свами — 2
Коровник, Обеденный Зал и Медпункт
Храм Матрубхутешвара
Шри Раманашрам
Кавьяканта сказал всем своим преданным: "Это предписание Бхагавана, и мы должны выполнять его". И начиная с этого дня ученики Наяны всегда поддерживали роль Чинны Свами как управляющего. В 1930 году Бхагавана попросили подписать завещание, в котором утверждалось, что семья Ниранджанананды Свами будет управлять материальными аспектами ашрама, и в ней не будет духовного преемника Бхагавана.
Чинна Свами был очень аскетичным, дисциплинированным и требовательным. Именно из-за этой требовательности он заслужил себе плохую репутацию. Впрочем, его это не волновало. Он был настолько аскетичен, что не потратил ни единого пенни из фондов ашрама на личные нужды. У него были два друга (преданных Бхагавану, конечно), которые обеспечивали его мелкие нужды: зубной порошок, масло для волос, листья и орехи бетель, зонтик. В то время он был единоличным сарвадикари, управляющим всеми фондами без доверенности или правления, которое бы заверяло счета. Но он никогда не шёл на сделку с совестью. Старые преданные рассказывали, что он был настолько аскетичен, что если рвалась одежда, он сам её чинил и снова носил. Он мог купить новую одежду, но месяцами ждал, пока какой-нибудь богач не будет раздавать одежду в ашраме. И даже тогда он брал только что-то одно для личного пользования. Задолго до того, как кто-либо был нанят, он сам в одиночку готовил еду и следил за всеми нуждами ашрама. (Все эти факты рассказаны теми, кто прежде на него жаловался.)