Между 1918 и 1922 годами он не мог посетить Бхагавана из-за профессиональных обстоятельств. В 1922 он снова поехал в Тируваннамалай. Бхагаван теперь жил в Раманашраме, состоявшем тогда из нескольких скромных хижин. Он простёрся перед Бхагаваном, в то время как другой пылкий преданный, Рамасвами Пиллай, пел Тируппугал, тамильскую песню своим зычным голосом, в котором тонул непрерывный шум проливного дождя. За обедом было человек пять или шесть. Бхагаван повернулся к Мудальяру и сказал: "Здесь мы придерживаемся характерного меню. Если вы привыкли к чему-то другому, вы можете есть это." Мудальяр принёс с собой чапати, приготовленные с пшеницей. Под взглядом Бхагавана он растаял и присоединился к другим, забыв про чапати.
Мудальяр стал посещать Бхагавана более регулярно и задавал всё больше и больше вопросов. Он поделился со мной одним весьма важным фактом: он был атеистом. Он никогда не верил в Бога, не любил ходить в храмы и глубоко презирал ритуалы. Все остальные преданные, напротив, были искренне религиозны, посещали храмы и говорили о Боге. В 1922 году он выложил свои взгляды Бхагавану. Мастер сказал: "Всё нормально. В этом нет ничего неправильного. Бог всегда внутри вас, разверните свой ум внутрь и медитируйте на осознавание. Этого достаточно."
Я имел честь водить дружбу с этим полным достоинства, но очень простым человеком. Однажды он сказал мне: "Уникальность нашего Бхагавана в том, что он принимает всех такими, какие они есть. Другие гуру ожидают, что человек должен исправиться, или они его исправляют, и только потом принимают его." Он рассказал мне об одном случае, когда однажды он пел песню одного поэта, преданного Господа Муруги. В песне говорилось о том, как Господь Муруга исправил, наконец, певца и спас его. Мудальяр заменил в песне имя Муруги на Бхагавана и начал петь. Муруганар, который при этом присутствовал, тут же стал его распекать: "Вы высоко цените эту поэму, но я не согласен с вами. Она не представляет истинного приятия нашего Бхагавана или его необыкновенной щедрости. Бхагаван никогда не ждёт. Он мгновенно принимает всякого, кто оказывается в его присутствии без каких бы то ни было требований или ожиданий."
С 1922 года он стал посещать Бхагавана чаще, и в уме молился об облегчении своих проблем. Он объяснил мне: "Ты имеешь все права молиться своему Богу или гуру — но, не ставя никаких условий. Молитва может быть исполнена, а может и нет. Твой ум не должен возбуждаться ни от радости, когда она исполнена, ни от горя, когда она не исполнена." Бхагаван однажды сказал ему: "Ваша обязанность только сдаться, после этого просто будьте. Исполню я это или нет, вас не касается."
В те времена в Индии было непросто выдать дочь замуж, но Мудальяр помолился, и свадьба его дочери состоялась без каких-либо препятствий. В 1930 году его жена, которую он нежно любил, тяжело заболела. Он помчался к Бхагавану и многократно молился о её выздоровлении. Она умерла в 1933 году, доставив ему огромное потрясение. Но он никогда не злился и не разочаровывался в Бхагаване. Он говорил: "Это тоже было благословением Бхагавана, Ганешан, потому что после этого шока мой ум и моё внимание полностью сосредоточились на духовном поиске. Я явно узрел всю тщетность мирских привязанностей и отношений." После смерти жены он пришёл в Раманашрам и сел перед мастером. Печаль от потери жены, которая глубоко угнетала его, исчезла. Он целиком приписал это исцеление милостивому присутствию Бхагавана.
Как обычно, его пригласили к обеду, но он колебался, ссылаясь на аллергию. Его кузен д-р Гурусвами Мудальяр, уважаемый врач в Ченнае, сказал ему, что от его аллергии нет лекарства, и избежать её возможно, лишь полностью отказавшись от риса. В тот день Бхагаван спросил: "Где Дэвараджа Мудальяр?" Кто-то сообщил Мудальяру, что Бхагаван его зовёт. Он пошёл к Бхагавану, и мастер приказал, повелительно глядя на него: "Садитесь." Мудальяр молча повиновался. В Раманашраме рис подают в изобилии, и когда ему поднесли рис, он заколебался и посмотрел на Бхагавана. Гуру предложил поесть, и Мудальяр немедленно принялся за еду, съев весь рис. Позже он сказал мне: "Я подчинился приказу моего мастера. Неизлечимая аллергия мгновенно пропала."