Индраджит тогда повернулся к Лакшмане и сказал ему: «О сын Сумитры, или ты забыл, как поверг я тебя и твоего брата своими стрелами в первый день битвы? Либо это ускользнуло из твоей памяти, либо ты сам возжелал удалиться в обитель Ямы. Если в первом бою ты не убедился в моем могуществе, я его явлю тебе ныне; сегодня же коршуны и шакалы отведают твоего мяса!» «Оставь пустую похвальбу, — отвечал ему Лакшмана, — ты, сражавшийся невидимкой. Сегодня, о людоед, ты падешь от моей руки».
В гневе Индраджит поднял тогда свой лук и обрушил на Лакшману ливень стрел. И Лакшмана натянул свой лук до отказа и выпустил в сына Раваны пять железных стрел, называемых «нарача», — одну за другой. И те стремительные стрелы, подобные огненным змеям, вонзились в грудь Индраджита; и, засев у него в груди, они сверкали на ней, как лучи Солнца. И беспощадный и смертельный бой завязался между Лакшманой и Индраджитом, словно между могучими львами.
Семью острыми стрелами пронзил Индраджит грудь Лакшманы, послав в то же мгновение сотню стрел в Вибхишану. Но не дрогнул Лакшмана и сказал, смеясь: «Славные воины в битве не сражаются столь ничтожным оружием. О ракшас, стрелы твои легки и слабы, они только щекочут меня».
С этими словами сын Сумитры обрушил на врага тучу губительных и неотвратимых стрел, затмивших небо. Под ударами тех стрел золотая кольчуга Индраджита рассыпалась на куски, и они упали на дно его колесницы, как падучие звезды с неба. А сын Раваны, израненный и окровавленный стрелами Лакшманы, уподобился тогда солнцу в час заката. Возгоревшись гневом, Индраджит тысячью стрел поразил доблестного брата Рамы, и стрелы те порвали на куски великолепную кольчугу Лакшманы.
И оба воина — человек и ракшас — стали сражаться с удвоенной яростью, осыпая друг друга стрелами, нанося и получая удары; великое искусство боя и великую отвагу являли оба. Лишившиеся оба доспехов, истекая кровью, они сражались, не отвращая лица и не ведая усталости, наполняя пространство вокруг непрерывными потоками стрел. И звук, который издавали те стрелы при полете, как гром оглашал окрестности, вселяя страх в сердца обезьян и ракшасов.
Долго длился их бой. Но ни один не мог одолеть другого.
Вибхишана между тем осыпал стрелами ракшасов, препятствуя им прийти на помощь Индраджиту. И четверо его друзей бились с ним рядом, поражая ракшасов стрелами и копьями. Джамбаван со своими медведями теснил рати бесов, круша их огромными скалами, сражаясь когтями и зубами; Хануман неистовствовал в битве, сокрушая врагов, словно сама Смерть. И реки крови текли по земле. И звери, питающиеся падалью, выли, собираясь стаями по краям поля в предвкушении добычи.
А Лакшмана, отразив удары оружия Индраджита и осыпав стрелами его самого, его возничего и находящихся поблизости ракшасов, схватил копье с широким, как лезвие ножа, концом и, с силой метнув его, снес голову возничему сына Раваны. Тогда Индраджит, искуснейший в науке войны, продолжая бой и поражая стрелами врагов, сам стал править конями вместо возничего. Он нанес удары стрелами Лакшмане и обезьяньим вождям; тремя же стрелами он поразил в лицо Вибхишану. Тогда Вибхишана, не направлявший доселе оружия против сына своего брата, возгорелся гневом. И, бросившись на Индраджита, он палицей сокрушил насмерть четырех его коней.
Лишившись коней, Индраджит соскочил с колесницы и метнул в своего дядю копье. Но, прежде чем копье долетело до цели, сын Сумитры поразил его своими стрелами, и, распавшись на десять частей, оно упало на землю. Тогда Индраджит, разъяренный, взял стрелу, дарованную ему Ямой, богом смерти, и поместил ее на тетиву своего лука. Увидев это, Лакшмана взял стрелу — дар Куверы, бога богатства. И оба они одновременно натянули луки со всею силой — и разом обе страшные стрелы взлетели в воздух, озарив своим блеском окрестности, и мгновенно столкнулись в воздухе с оглушительным громом, как две планеты в час гибели вселенной. Извергнув пламя, разлетелись они на сто пылающих частей и упали, дымясь, на землю.
И каждый был удручен падением своего оружия. Сын Сумитры, охваченный гневом, взял тогда оружие Варуны и нанес сокрушительный удар противнику; но Индраджит отразил тот удар ужасным оружием Рудры. Затем воинственный сын Раваны взял огненное оружие Агни; но отважный Лакшмана отразил его удар солнечным оружием Сурьи. Индраджит направил тогда на Лакшману заколдованную стрелу асуров; Лакшмана же отразил стрелу непобедимым оружием Шивы.