И когда Сита увидела перстень Рамы и взяла его в руки, ей показалось, что она уже обрела своего супруга. Исполненная радости, она воздала хвалу Хануману. «О лучший из обезьян, — сказала она, — поистине, ты отважен, могуч и мудр, поистине ты — необыкновенная обезьяна, если, не страшась Раваны, достиг Ланки, перепрыгнув через океан. Прими привет мой и мою благодарность, о посланец Рамы!» И она принялась расспрашивать его о Раме: «Грустит ли он? Очень ли он страдает? Не забросил ли он все дела, томимый печалью и страхом? Окружают ли его друзья? Помогают ли ему боги? Не забыл ли он меня в разлуке? Хочет ли он спасти меня? Не пошлет ли Бхарата, брат его, ему войска для моего освобождения? Помогут ли ему Сугрива и Лакшмана? Не исхудал ли он в разлуке со мною? Помнит ли он меня? Почему он медлит и не приходит мне на помощь? О посланец, поведай мне о моем любимом!»
И Хануман рассказал ей о том, как страдает в разлуке Рама; он утешил Ситу, предсказав ей скорый конец ее невзгод,
«О лучший из обезьян, — сказала Сита, — скажи Раме, чтобы он приходил, пока не кончился год моего пребывания здесь, иначе он не застанет меня в живых. Десять месяцев минуло, остается еще два. Этот срок назначил мне безжалостный Равана». Хануман сказал: «О Сита, едва Рама услышит из уст моих весть о тебе, он явится сюда для твоего освобождения. Но я могу освободить тебя из плена уже сегодня. Садись на мою спину, и я перенесу тебя через океан. Уже сегодня ты увидишь Раму и Лакшману на горе Прасравана, готовых к походу». Слыша эти удивительные речи, Сита улыбнулась и сказала: «Как ты отваживаешься, такой маленький, нести меня так далеко?» Хануман подумал: «Она обижает меня, не ведая моего могущества». И он увеличился в размерах у нее на глазах, уподобившись холму, и сказал: «Я мог бы унести всю Ланку вместе с ее горами, лесами и строениями и ее повелителем. Доверься моей силе, о благородная, и отбрось сомнения». Сита сказала: «О великий вождь обезьян, я знаю твою отвагу и твою удивительную силу. Но я боюсь потерять сознание в быстром полете по воздуху и упасть в море с твоей спины. И ракшасы, хватившись меня, погонятся за тобою, и, когда они настигнут тебя в воздухе, ты будешь безоружен, и как сможешь ты сражаться и защищать меня в одно и то же время? Тогда в страхе я непременно упаду с твоей спины. Поэтому я не полечу с тобою, о лучший из обезьян. О могучий, приведи сюда скорее непобедимого Раму с отважным Лакшманой и утешь меня, истомленную разлукой!»
И она сказала: «Напомни моему любимому о том, что случилось с нами однажды, когда мы жили на Читракуте. Повтори ему этот мой рассказ.
Однажды на берегу реки Мандакини в цветущем лесу ты, мой супруг, уснул, положив голову мне на колени. Злая ворона прилетела и клюнула меня в грудь. Ты пробудился и, увидев меня, испуганно прикрывающую грудь, на которой порвалось платье, рассмеялся. Но, увидев кровь на моей груди, ты воспламенился гневом. Ты взял стрелу Брахмы, привязал к ней лист священной травы куша и пустил ее в ворону, сидевшую поодаль. То был сын Индры, обернувшийся вороной. Он полетел по небу, по всему миру, но всюду следовала за ним твоя стрела. Устрашенный, он прибег к твоей защите. Лишив его правого глаза, ты отпустил его, сохранив ему жизнь. О Рама, ты обратил оружие Брахмы против обидевшей меня вороны; почему же ты медлишь и щадишь моего похитителя? Скажи это Раме и отдай ему этот драгоценный камень, который носила я в волосах». И Сита вынула драгоценный камень, который был спрятан у нее в одежде, и подала его Хануману. «Этот камень Рама хорошо знает, — сказала она. — Увидев его, он вспомнит о троих — о своей матери, обо мне и о царе Дашаратхе. Ступай, о Хануман, и да послужит твоя отвага и твоя мудрость моему избавлению».
«Да будет так!» — отвечал Хануман и, напутствуемый заклинаниями и благословениями плачущей Ситы, приготовился покинуть Ланку. Он простился с Ситой, ободрив ее и обещав ей снова и снова скорую встречу с Рамой. А затем оставил он священную рощу ракшасов, взошел на гору Аришта и, устремив свой взор на морскую пучину, мысленно измерил предстоящий ему путь над океаном. Затем, издав ужасный крик, потрясший леса и горы, он распростер руки и прыгнул в небо. И от могучего толчка его ног гора Аришта со своими лесами и скалами провалилась под землю.
Возвращение Ханумана
Перелетев через океан обратно, с юга на север, словно крылатая» гора, Хануман увидел перед собой вершину горы Махендра; и, жаждущий встретить поскорее своих друзей, он испустил крик, подобный раскату грома. И, казалось, крик тот расколол небесную твердь с солнцем, луною и звездами. И обезьяны, собравшиеся на северном берегу моря в ожидании Ханумана, услышав этот крик, пришли в волнение. Но Джамбаван, лучший из медведей, обрадованный, обратился к обезьянам со словами: «Нет сомнения, сын Ветра возвращается с удачей. Иначе он не издавал бы таких криков, как этот». И обезьяны запрыгали по деревьям и скалам, выражая так нетерпение увидеть Ханумана.
Когда же Хануман появился на небе, они замерли, сложив ладони, и, как только он опустился на вершину горы Махендра, окружили его, шумно изъявляя радость, и принесли ему плодов и кореньев, принесли охапки ветвей, чтобы ему было на что сесть.
Хануман приветствовал Джамбавана и царевича Ангаду и остальных обезьян и сказал: «Я видел благородную дочь Джанаки». Затем, расположившись в живописной роще на горе Махендра, он рассказал обезьянам подробно и по порядку о своем путешествии — и о том, что приключилось с ним в пути, и о встрече с Ситой, — а закончив свой рассказ, воздал великую хвалу добродетелям Ситы.
Обезьяны, выслушав его, торжествуя и радуясь его удаче, восславили подвиг Ханумана. Затем Ангада сказал: «Эти двое — Двивида и Майнда, — могучие обезьяны, сыновья Ашвинов, небесных близнецов, могут в гневе разрушить всю Ланку с ее колесницами, конями и слонами. Что до остальных, я один справлюсь со всеми ракшасами и с царем их Раваной. Если же вы, доблестные воины, все поможете мне, никто не устоит перед нами. Достойно ли нас явиться к Раме и сказать ему: «Мы видели благородную царевну, но не могли выручить ее из беды»? Нападем немедля на Ланку и, разгромив ракшасов, вернемся к Раме и Сугриве с освобожденною нами Ситой!» На это Джамбаван сказал ему, улыбаясь: «О великий вождь обезьян, то, что ты предлагаешь, не следует делать, по моему разумению. Нас послали на юг отыскать Ситу, но ни Рама, ни Сугрива не поручали нам ее привести. Даже если нам удастся это, Рама будет недоволен нарушением его повелений. Он поклялся перед всеми, что сам освободит Ситу. Поэтому нам лучше сейчас же отправиться к Раме и Сугриве и поведать им о том, что мы узнали. Рама же решит, как надлежит нам поступить».
Следуя совету Джамбавана, обезьяны тотчас пустились в путь и вскоре достигли Прасраваны, где ожидали вестей Рама, Лакшмана и Сугрива. Завидев издали обезьян, летящих по воздуху во главе с Хануманом и Ангадой, словно тучи, гонимые ветром, Сугрива сказал Раме: «Утешься. Твоя благородная супруга найдена — иначе Ангада не отважился бы явиться сюда. И по его радостному виду я заключаю, что он несет добрые вести».
С ликующими криками опустились обезьяны на землю перед Рамой, и Хануман, склонив голову, поведал сыну Дашаратхи, что Сита жива и здорова. Услышав от Ханумана, что он видел Ситу, Рама был охвачен великой радостью. А Лакшмана, обрадованный, с почтением взирал на Сугриву и Ханумана.
И, расположившись на лесной поляне, обезьяны принялись наперебой рассказывать Раме о Сите, о жизни ее в плену и о верности супругу. Рама же снова и снова расспрашивал их, желая знать все о Сите. Тогда обезьяны обратились к Хануману с просьбой поведать обо всем, ничего не упуская. И сын Ветра рассказал о том, как нашел он Ситу, о разговоре ее с Раваной, об угрозах демониц, о сетованиях царевны и о своей встрече с нею; слово в слово передал он все речи Ситы и повторил Раме ее рассказ о дерзкой вороне. Он отдал Раме и драгоценный камень, посланный Ситой, сказав при этом: «Бледная и исхудавшая, она молвила мне на прощание: «Два месяца осталось жить мне, томящейся во власти ракшасов!» О Рама, я рассказал тебе все; готовься же переправиться через океан».