А хвост на другой; за него небожители змея
Тащили, поскольку осталась у демонов шея.
К хвосту оттеснили богов злоприродные дружно,
И тысячу лет они пахтали вместе натужно.
Но рано ли, поздно ли час наступает урочный:
Из волн поднялся Аюрведы творец непорочный.
Сначала Дханваптари — то было первое чудо! —
С кокосовой миской и посохом вышел оттуда.
Небесные девы, как масло мутовкою, сбиты,
Душистыми брызгами пены молочной покрыты,
За ним появляются, пахтаньем чудным добыты.
Чарующей прелестью лиц эти девы блистали,
Но боги и асуры их за блудниц посчитали.
Прекрасная Варуни, мужа искавшая рьяно, —
За ними из волн показалась и дочь Океана.
С отвергнутой асурами, несмотря на богатство, —
В ней боги меж тем находили большое приятство.
Амброзией вскормлен и вспоен водою проточной,
Конь Индры всплывает, светясь белизною молочной.
Скакун быстролетный, что облака в небе воздушней,
Теперь у царя небожителей заперт в конюшне.
За белым конем — Кауштубха — божественный камень,
Из пены молочной возникнув, искрится, как пламень.
Все боги и демоны ждут вожделенного чуда:
Неужто не выйдет бессмертья нектар из-под спуда?
Но час для добра и для худа приходит урочный,
И амриту им океан посылает молочный.
С ее появленья — о Рагху потомок! — с богами
Свирепые асуры стали навеки врагами.
Упорно стремясь к обладапью нектаром волшебным,
Они обращаются к ракшасам боговраждебным.
В ужасной борьбе поколений, семейств и династий
Три мира не чают спасенья от этих несчастий.
Тем временем был озабочен картиной печальной,
Узрев истребленье взаимное, бог изначальный.
Он девы, по имени Мохини, образ прекрасный
Внезапно приняв, появляется в битве опасной.
Неузнанный, он похищает с великой сноровкой
Сосуд со священною амритой, чудной мутовкой
Добытый совместно из пены молочной богами
И асурами, что смертельными стали врагами».
Часть пятдесят вторая (Волшебная корова Камадхену)
Когда-то, в незапамятные времена, Вишвамитра был могущественным государем. Однажды, со своим многочисленным войском, прибыл он в обитель великомудрою подвижника, Васиштхи.
Мудрец добросклонный сказал Вишвамитре с улыбкой:
«Без пиршества с гостем расстаться я счел бы ошибкой.
А если царю и его многочисленной рати
Радушье я выкажу — будет пристойно и кстати!»
«Довольно того, что принес ты мне воду в кувшине,—
Изрек Вишвамитра. — Не надо иной благостыни!
С дороги уста освежить пересохшие смог я,
И смыл раскаленную пыль с обессилевших ног я.
Не нужно мне, Васиштха, лучшего благотворепья,
Чем эти, на пальмовых листьях, плоды и коренья!
Когда удалюсь из обители этой безгрешной,
Да будет мне благословением взор твой утешный!»
Однако мудрец не хотел с Вишвамитрой расстаться,
И царственный гость наконец принужден был остаться.
Не мешкая, Васиштха кликнул рябую корову.
К нему Камадхену явилась по первому зову.
Не то чтобы пестрая шерсть придавала ей цену:
Умела желанья людей исполнять Камадхену!
Отшельник премудрый сказал ей: «Лесную обитель
Украсил своим посещеньем великий властитель.
Царя с многочисленным войском порадую пиром,
И после того отпущу Вишвамитру я с миром.
Тебя, Камадхену, затем я призвал па подмогу,
Чтоб каждому яств и напитков досталось помногу.
Что — сладко, что — горько, что — терпко, что — остро, что — кисло,
Что — солоно, — сравнивать вкусы людские нет смысла!
Сластена — один, у другого душа просит перцу.
Старайся, чтоб каждому кушанье было по сердцу!»
Корова, премудрому Васиштхе вняв с полуслова,
С отменным стараньем исполнила волю святого,
Тотчас угощенье для пиршества было готово.
И сахарный свежий тростник, и душистая ладжа —
От жареных зерен таких не откажется раджа!
Холмы белоснежного риса и сладостей груды,
Молочные реки и с пальмовым соком сосуды.
Мясные навары, похлебки с приправою пряной,
Настойки, валящие с ног, и напиток медвяный.
Жpeцам и царевым советникам было раздолье.
Пришлось по нутру и воителям это застолье.