Из божьих домов доносился напев музыкальный,
На улицах слышался гомон толпы беспечальной.
И чтение вед заглушалось порой славословьем,
Мешалось с коровьим мычаньем и ревом слоновьим.
Увидя льняные одежды на няньке придворной,
Что взором своим изъявляла восторг непритворный,
Горбунья окликнула няньку: «Скажи мне, сестрица,
С чего ликованья полна Дашаратхи столица
И щедро казну раздает Каушалья-царица?
Сияет владыка земной, на престоле сидящий.
Какое деянье задумал Великоблестящий?»
Придворную няньку вконец распирало блаженство.
«Наследника царь возлюбил за его совершенства,
И завтра, едва засияет созвездие Пушья, —
Ответила женщина эта, полна простодушъя,—
Прекрасного Раму властитель венчает на царство!»
Проснулись дремавшие в Мантхаре злость и коварство.
Поспешно горбунья покинула эту террасу,
Что видом своим походила на гору Кайласу.
Царицу Кайкейи нашедшая в спальном покое,
Прислужница гневно сказала ей слово такое:
«Я радость и горе делила с тобой год от года.
Хотя ты — и раджи супруга, и царского рода,
Но диву даюсь я, Кайкейи! Heужто спросонья
Закон отличить не умеешь ты от беззаконья?
Медовых речей не жалели тебе в угожденье,
На ложе супруги послушной ища наслажденья,
Твой муж двоедушный наивную ввел в заблужденье!
Придется тебе, венценосной царице, бедняжке,
Ходить у любимой его Каушальи в упряжке!
Обманщик услал благосветлого Бхарату к дяде
И Раме престол отдает, на законы не глядя!
Твой муж на словах, он походит на недруга делом.
И эту змею отогрела ты собственным телом!
Тебе и достойному Бхарате, вашему сыну,
Чинит он обиду, надев благородства личину.
Для счастья тебя, несравненную, рок предназначил,
Но царь Дашаратха тебя улестил, одурачил.
Спасибо скажи своему ротозейству, что ходу
В Айодхье не будет кекайя семейству и роду!
Скорей, Удивленно Глядящая, действуй, доколе
Царевич еще не сидит на отцовском престоле!»
Царица, и впрямь изумленная речью горбуньи,
Сияла подобно осенней луне в полполунье.
Она подарила служанке, вставая с постели,
Свое украшенье, где чудные камни блестели.
«О Мантхара, это известье мне амриты слаще!
Пусть Раму на царство помажет Великоблестящий.
Мать Бхараты — Рамой горжусь я, как собственным сыном.
Ему из двоих предначертано быть властелином, —
Сказала царица Кайкейи.— Мне дороги оба,
Как будто обоих моя породила утроба.
Два любящих брата не станут считаться главенством.
О Мантхара, я упиваюсь душевным блаженством!
За то, что известье твое принесло мне отраду,
Проси, не чинясь, дорогая, любую награду!»
Часть восьмая (Козни Мантхары)
«Где Рама, там Бхарата... В мире не станет им тесно.
Отцовской державой они будут править совместно».
Ответила Мантхара: «Глупо ты судишь о власти,
Бросаешься, недальновидная, в бездну несчастий.
У Рагху потомка неужто не будет потомства?
Откроется Бхарате царской родни вероломство.
Глумленье изведает этот могучий: не брат же,
А сын богоданный наследует новому радже!
Известно, что дубу, растущему в чаще дремучей,
Одна от порубки защита — кустарник колючий!
С Шатругхною Бхарата дружен, — его покровитель,
А Лакшмапа ходит за Рамой, как телохранитель,
И ашвнпами, божествами зари и заката,
Недаром зовутся в пароде два преданных брата.
Пойми, госпожа, если Раму помажут на царство,
Не Лакшману — Бхарату он обречет на мытарства!
Пусть Раму отправит в изгнанье, в лесную обитель,
А Бхарате царский престол предоставит властитель!
Купаться в богатстве ты будешь, Кайкейи, по праву,
Когда он родительский трон обретет и державу.
Для льва трубногласный владыка слоновьего стада
Противник опасный, с которым разделаться надо.
Так Рама глядит на твое несравненное чадо!
Над матерью Рамы выказывая превосходство,
Не можешь надеяться ты на ее доброхотство.
Коль скоро унизила ты Каушальи гордыню,
Не сетуй, найдя в оскорбленной царице врагиню,
И Раме, когда заполучит он земли Кошалы,
С горами, морями, где спят жемчуга и кораллы,