Рамсес Великий
Энциклопедический словарь.
Изд. Брокгауза и Ефрона.
Т. LI, СПб., 1894
Рамсес II царствовал 67 л., в конце XIV в. и в начале XIII. С 10 лет был соправителем отца, участвуя и в военных делах; был наместником Эфиопии, где ему приходилось бороться с набегами туземцев. После вступления на престол продолжал традиционные войны с хеттами, которые вёл упорно, с переменным счастьем. В 5-й год войны едва не попал, у г. Кадеша, в засаду к многочисленному неприятелю, на службе которого состояло множество азиатских народов. В происшедшей затем битве царь, по описанию официальной хроники и придворных поэтов, показал чудеса личной храбрости, решившей дело в его пользу. Эта победа увековечена на стенах храмов в Абусимбеле, Луксоре и Дерре и воспета каким-то придворным поэтом в так называемом эпосе Пентаура. Война кончилась только в 21-й год царствования Рамсеса, когда был заключён вечный мир и дружба между двумя государствами. Договор был начертан на серебряных досках, а копия с него помещена на южной стене карнакского ипостиля; Рамсес даже женился на дочери царя Хетасира, который затем посетил Египет. Постройками тщеславного и расточительного Рамсеса полны Египет и Нубия. Ввиду продолжительных войн с Азией, Рамсес имел резиденцию большей частью на севере, в Танисе; здесь он выстроил себе столицу, красота и роскошь которой также были предметом восхвалений придворных поэтов, придумавших для неё особое имя: «Аанахту — Великая силой». Рамсес был одним из наиболее популярных царей в Египте; народ называл его уменьшительным именем Сетсура, переделанным греками в Сесостриса, о нём рассказывали легенды, делали его завоевателем полусвета, возводили к нему многие египетские учреждения — словом, он стал олицетворением египетского могущества.
ПРОЛОГ
Глава 1
1
Зелёно-серые мутные воды Нила[1], ещё не отстоявшиеся после недавно закончившегося разлива[2], неспешно текли мимо мощных стен города Мемфиса[3], сложенных из сырцового кирпича, покрытых крупными плитами известняка и тянувшихся длинной белой лентой по низкому западному берегу. По гребню, столь широкому, что на нём могли разъехаться две колесницы, шагали немногочисленные в это утреннее время часовые в чёрных, поношенных париках, заменяющих им головные уборы, и в коротких красных набедренных повязках, постукивая древками длинных копий о каменные блоки, нагревающиеся от солнечных лучей под их босыми ногами. Воины равнодушно посматривали вдаль, где на юге высились три огромных пирамиды[4], на противоположном восточном берегу близко к воде подступали жёлто-серые утёсы пустынных гор, над которыми целый день висело серое марево раскалённой пустыни, да изредка пролетали орлы, с недоступной человеку высоты озирающие и пустыню, и реку, и просторный, заключённый в правильный прямоугольник белыми стенами обширный город, расположившийся в огромной зелёной долине. Вокруг столицы страны, стоявшей на самом стыке Нижнего и Верхнего Египта[5], образно называемой египтянами «Весами обеих земель», раскинулись сады и ухоженные поля, испещрённые множеством полноводных каналов и протоков, по которым в этот ранний утренний час плыло огромное количество лодок, барок и барж, направлявшихся из сельской глубинки к призывно манящим сельских торговцев белым городским стенам. На корме стояли дочерна загорелые, обмазанные дешёвым растительным маслом, блестевшим на их бугристых мускулистых спинах, крестьяне с обветренными, каменными лицами сфинксов. Они отталкивались длинным шестом от дна канала и не спеша направляли тяжелогружёные лодки вперёд. Нередко в них сидели целые семьи среди груд огурцов, тыквы и арбузов, вперемежку с большими пучками салата-латука с крупными светло-зелёными мясистыми листьями, связками золотистого репчатого лука, корзин с жёлтой репой и зеленоватой редькой. Всё это круглый год выращивалось на поливных землях для богатых, привередливых и очень прожорливых, с точки зрения сельских жителей, горожан.
Огромный город всегда оживал с рассветом. Прежде всего жизнь нового дня начиналась на рынках. Торговцы раскладывали здесь свежие овощи и фрукты, переругиваясь спросонья хриплыми голосами с прижимистыми крестьянами, которые норовили продать им оптом привезённые из деревень продукты подороже. Их жёны и дочери, доставленные на лодках вместе с овощами и фруктами в столицу, частенько вопреки желания хозяина и в результате мощного и продолжительного давления женской половины семейства, уже прохаживались по только что открытым рядам с украшениями и разноцветными материями. Деревенских красавиц, долго ждавших этого момента в своей сельской глуши, заманивали продавцы сверканием ожерелий и браслетов, сиянием ярких лент, благоуханиями духов и разных мазей и притираний. Рядом вертелись многочисленные воришки, как масса жужжащей мошкары вокруг круглых боков упитанных коров, когда те нежатся в тёплой грязи многочисленных луж, оставшихся на полях после разлива. Коров выгоняют на пашню с другим домашним скотом, чтобы они своими копытами поглубже впечатали засеянное зерно в рыхлую, покрытую влажным илом почву. И над всем этим скопищем людей и товаров стоял гул человеческих голосов, рёв ослов, мычание буйволов, лай собак. «Жизнь обеих земель», как ещё называли город Мемфис, била ключом.
1
На самом деле река вытекает из Великих озёр в самом центре африканского континента, более чем в пяти тысячах километров от Египта. Воды Нила медленно и величаво пробиваются сквозь огромные африканские болота. Они окрашены в зелёный цвет, так как несут неисчислимое количество остатков растительности тропических болот экваториальной Африки. У Хартума (столицы Судана) в реку впадает самый большой её приток, который стремительным, бурным потоком устремляется сюда с Абиссинского плоскогорья. Его воды окрашены в кроваво-красные тона, так как содержат много железистой грязи, вымытой водой из горных пород.
Дальше Нил спокойно несёт свои воды через безжизненные пустынные пространства. По его берегам располагается плодородная долина шириной до двадцати километров. Но как бы ни были обильны воды этой реки, весь Египет был бы бесследно погребён под песками, если бы не северные средиземноморские ветры, господствующие здесь в течение трёхсот дней в году. Раскалённые пески пустынь создают мощную вертикальную тягу воздуха, уменьшая атмосферное давление. В эти пространства устремляются более плотные воздушные потоки соседних районов, в особенности из Средиземного моря. Этот северный морской ветер и определяет характер климата — очень здорового, умеренно влажного, лишённого изнурительного зноя. Только весной начинает дуть испепеляюще жаркий юго-западный ветер, покрывая мелкой песчаной пылью все вокруг, но он дует недолго и скоро затихает. Так пустыня смиряется с тем, что не может уничтожить благодеяния разливов и северного ветра.
Древние египтяне восторженно славили в торжественных гимнах свою реку — Большой Хапи:
2
Тогда-то и начинался процесс осаждения ила. Он из года в год возобновлял продуктивность почвы, именно в нем заключается причина сказочно высоких урожаев, которыми всегда славился Египет. В период разлива на каждом гектаре полей осаждалось в древности (до того, как была построена высотная Асуанская плотина, из-за которой наводнения прекратились) более двадцати тонн ила. Мощность этих чёрного цвета наносов, в течение тысячелетий откладывающихся на каменистую почву долины, достигает сейчас более двадцати метров. Поэтому и прозвали древние египтяне свою страну «Чёрной землёй», в отличие от бесплодной «Красной земли» — окружающих их пустынь.
Подъём воды, начинающийся в июле, прекращается только в конце сентября, но высокий уровень её сохраняется до середины ноября. На юге, в районе порогов вода поднимается на 13-14 метров, а в районе современного Каира — на 7-8 метров. Четыре месяца Хапи становится Большим и безраздельно владеет всей страной, когда он входит в свои берега, все поля пропитаны водой, обогащены илом и готовы к вспашке и посеву.
3
Мемфис был крупнейшим торговым и культурным центром Древнего Египта. Он имел форму прямоугольника (со сторонами 6,5 на 13 км) и был расположен параллельно течению и руслу Нила. Его окружала высокая белая стена, усиленная сторожевыми башнями. В центре города находились искусственные водоёмы и озёра, в северной части города стояли царский дворец, храмы и святилища. По обе стороны от искусственных озёр возвышались административные здания, за ними начинались жилые кварталы.
Главным богом Мемфиса считался Птах — покровитель искусства и ремёсел, и это не случайно. С самого начала своего существования Мемфис сделался средоточием египетского ремесла. Земным воплощением бога Птаха был священный бык Апис. Не всякий бык мог стать Аписом. Он должен был обладать 28 приметами, которые точно знали только местные жрецы. Когда умирал старый Апис, весь Мемфис погружался в глубокий траур. Быка мумифицировали и хоронили в роскошном саркофаге в Серапиуме — кладбище священных быков. Затем жрецы по всей стране искали нового быка, который обладал бы всеми приметами. Когда его находили, в городе начинались празднества, которые длились целую неделю. Новому божеству в виде быка прислуживали самые красивые девушки в его дворце при храме Птаха. Это был, наверное, самый роскошный коровник, который создавали когда-либо руки человека. Сам гордый фараон совершал в честь быка жертвоприношения. Но подобными обычаями было трудно удивить древних египтян из других областей: ведь в разных уголках страны почитались как воплощение богов и бараны, и гуси, и змеи, и крокодилы, а в одном месте боготворили маленькую рыбку оксиринх. Почитатели этой рыбы даже долгое время воевали со своими соседями, которые поклонялись другому божеству в виде человека с головой собаки, а рыбку оксиринх вылавливали и преспокойно съедали. Такого святотатства почитатели этой рыбёшки простить не могли. Но жители Мемфиса были очень дружелюбными, и если чужестранцы не трогали быка Аписа, то могли свободно жить в этой огромной столице торговли и ремесла всей страны.
В городе существовали отдельные районы, где проживали купцы с семьями из стран, ведущих постоянную торговлю с Египтом: финикийцы, ассирийцы, вавилоняне, хурриты, хетты, представители народов моря, выходцы из Нубии. Многие из них имели рядом со своими домами и храмы, где молились своим богам. Мемфис со времени Нового царства всё больше приобретал космополитический характер всемирного торгового центра.
4
Выше всех пирамида Хуфу-Хеопса. В древности её высота достигала 147 метров. Сторона квадратного основания равна 233 метрам. На возведение ушло два миллиона триста тысяч каменных глыб весом свыше двух тонн каждая. Причём сложены они без применения глины, цемента или каких-нибудь вяжущих материалов. Между отшлифованных поверхностей огромных камней невозможно просунуть и тонкого стального лезвия. Пирамида Хафра-Хефрена высится на 144 метра, а Менкаура — на 62. В древности они были облицованы светлым, отшлифованным известняком, так что солнечные лучи отражались от поверхностей. Вместе с огромным сфинксом высотой в двадцать метров и длиной в пятьдесят семь пирамиды производили на древних египтян и гостей Мемфиса неизгладимое впечатление. Недаром они всегда считались чудом света номер один!
5