Выбрать главу

— Но это же живой человек, а не какая-нибудь шашка.

— О, Амон, — опять улыбнулся мужчина, — как ты ещё наивен! Но ничего, ещё успеешь привыкнуть к нашему делу. Я, когда начинал, тоже был таким же желторотым. Сейчас тебе нужно не сокрушаться, что какого-то слугу прикончат жрецы, а думать, что делать с письмами. Оставлять их при себе нельзя.

— У меня есть идея! — прошептал Риб-адди. — Нужно купить кувшин с пивом, и на его дно поместить заваренный смолой пакет с письмами. Кувшин изнутри покрыт чёрной поливой, и никто и не заметит, что там что-то есть. А когда мы приедем в Финикию, я его разобью и возьму письма.

— Молодец, хитро придумано, — ухмыльнулся посланник, — у тебя, сынок, голова работает, что надо. Тебе нужно переходить служить к нам в стражу. Но на всякий случай вот тебе золото, — мужчина передал юноше объёмистый кожаный мешочек. — Это передаёт тебе дядя Меху. Если тебе понадобится скрыться, то беги, не задумываясь, почувствовав опасность. Потом найми какое-нибудь торговое судно и плыви отдельно от каравана в Финикию. Меху передаёт, что жизнь его и всего его семейства зависит теперь от тебя. Ты должен обязательно, любой ценой довезти письма Рамосу и фараону, да будет он жить вечно. Пойдём, устроим этот трюк с кувшином.

Ленивой походкой уставших зевак, не спеша, чтобы не привлекать к себе чужого внимания, они двинулись по пыльной дороге к городу. Мужчина шёл впереди метров на сто, а сзади с праздным видом беззаботно шагал Риб-адди, помахивая своим посохом. Пока дошли до городских стен, навстречу успела попасться очередная длинная похоронная процессия.

— Да, хорошенькое мне напоминание: радуйся жизни, пока живёшь! — бормотал юноша себе под нос, проходя мимо скрипящих саней с погребальной ладьёй, на которой лежал деревянный катафалк в форме мумии, и вступая под своды башни, куда вели широко распахнутые городские ворота. У него было такое ощущение, что над ним кто-то занёс боевой топор, который в любую минуту может опуститься на его голову.

4

Вскоре Риб-адди, беззаботно улыбаясь, взошёл на борт своего судна, за ним слуги принесли большой красный кувшин с пивом. Юношу как старого друга встретили Тутуи и капитан Нахр. Оба уже по привычке, как только судно отчалило от набережной Абидоса, уселись на передней площадке на носу, где было попрохладней, и начали обычные пивные возлияния, сопровождаемые наставительными разговорами со своим младшим спутником. Но вскоре после начала пирушки жрец Тутуи извинился перед собутыльниками и нетвёрдой походкой направился на корму. Через короткое время после того, как он ушёл, к капитану Нахру подошёл матрос весь в шрамах на светло-коричневом теле и с большой медной серьгой в ухе, и, наклонившись к уху своего командира, он что-то прошептал. Капитан подался всем корпусом к юноше и захрипел, шептать сорванным громогласными командами голосом он не мог:

— Тутуи пошёл твои вещи обыскивать. Сегодня со своими слугами он у всех пассажиров вещи переворачивал, как только они в город ушли, и у сыновей Меху, и у их слуг, чего-то искал, червь Амона. А сейчас этот жирный боров прощупывает твой парик и ту одежду, в которой ты на берег сходил. В чём он вас подозревает? Если что — я тебе могу помочь. Следующий город, где мы остановимся, — это Сиут[53]. Я там тебе дам такой адресочек, что если ты туда махнёшь с корабля, никакая даже самая упитанная свинья из жрецов вовек не разыщет.

— Спасибо, Нахр, за доброе слово и помощь, которую ты мне готов предоставить, — поблагодарил вежливо Риб-адди. — Но мне не страшны все эти жреческие происки. Моя совесть чиста перед моим повелителем Пенунхебом. Пускай этот пьяница удовлетворит своё любопытство, всё равно ничего он не найдёт.

— Судя по твоей смышлёной физиономии, ты, Рибби, наверное, давно перепрятал то, что ищет жирномордый, в надёжное место, — рассмеялся капитан. — Но я в чужие дела не вмешиваюсь. Просто не люблю жрецов, которые суют свои носы туда, куда их никто не приглашал. А мне ты нравишься, парень! — Нахр хлопнул своей широкой, загрубелой ладонью по плечу юноши и поднял глиняную кружку, полную свежего пива. — Давай-ка споем славную морскую песенку.

Над серо-зеленоватой гладью Нила полетели слова старинной матросской песни. Вскоре гребцы, а потом и вся команда подпевала своему командиру. Солнце медленно садилось за кромку западных гор. Заросли папируса у берегов, островки пальм и тамарисков посреди полей, редкие хижины поселян — зарозовели, а потом покрылись багряным отсветом зари. Вскоре вернулся недовольный Тутуи и подсел к кувшину. Он и не подозревал, как близко находится то, что с таким рвением искал.

вернуться

53

…это Сиут... — Сиут — самый крупный древнеегипетский город, который видел любой, плывущий по Нилу километров через полтораста после Абидоса. Выгодно расположенный у подножия Ливийских гор, Сиут был очень богатым городом. Около Сиута, к западу от Нила, отходит единственный рукав — Бахр-Юсуф — длиной свыше трёхсот километров. Он впадает в Фаюмское озеро.