— Набирают разную неповоротливую деревенщину, — рычал он, — но я тебя, чумазая морда, научу шевелить ослиными копытами, выбью дурь из твоей пустой башки.
На кухне юноша бросил миски и кружки на скамейку, схватил большое блюдо с золотистой, только что зажаренной на оливковом масле кефали и кинулся к отдельной комнатке, где беседовали заговорщики.
— Да морду-то утри, горный ты ишак, ведь порядочным людям подавать идёшь, — донёсся вслед голос хозяина кухни.
Риб-адди влетел в комнату, прикрываясь блюдом и, низко склонившись, поставил его на стол. Но юноша мог бы низко не кланяться и не поворачиваться боком к сидящим за столом. Тутуи и в голову не могло прийти, что под видом трактирного слуги к нему заявится его молодой друг. Краем глаза юноша посмотрел на прославленного пирата. Это был высокий, худой мужчина с кудрявой чёрной бородкой, с длинным лицом, обезображенным глубоким шрамом. Его правый глаз был явно повреждён этим давнишним ударом и смотрел куда-то в сторону. Риб-адди поёжился. Вид Пиямараду был малоприятным. Юноша быстренько выскользнул из комнаты.
— Принеси-ка кувшинчик пива! — крикнул жрец вслед проворному, но чумазому слуге.
Курсируя из кухни в комнатку, Риб-адди смог слышать почти всё, о чём беседовали заговорщики. Юноша благодарил богов за выпавшую на его долю удачу. Он узнал, что пират намеревается напасть на самого фараона во время его ближайшей прогулки по морю. То, что за этим стоял Пенунхеб, было очевидно. Все нити заговора явно стекались в руки честолюбивого второго жреца Амона. Рибби был очень доволен собой. Окрылённый успехом, он в очередной раз хотел зайти к жрецу и пирату, как в коридоре к нему подошёл старый слуга с противной морщинистой физиономией и, схватив цепко за руку, спросил:
— А ты кто такой, чумазый? Чего здесь околачиваешься?
— Меня повар нанял на сегодняшний день, ведь подавать же еду некому, — Рибби хотел вырваться, но слуга держал руку мёртвой хваткой.
— Не ври, никого он не нанимал. Я этим занимаюсь, — шипел старик с худым, перекошенным злобным недоверием лицом и колючими серыми глазками. — А ну, пойдём к хозяину. Я выведу тебя на чистую воду. Воровать сюда залез. Ничего, попробуешь палок, так забудешь к нам дорогу.
Риб-адди выхватил из-за пояса кинжал и полоснул им по пальцам слуги. Тот завизжал от боли, его хватка ослабла, и юноша, вырвавшись, кинулся прочь. Он, словно молния, пронёсся по общему залу и уже на улице услышал, как кто-то заорал зычно:
— Держи вора!
Звонкий женский голосок добавил пронзительно с испугом:
— У него нож, он старого Али зарезал.
На улице не оказалось никого, кто захотел бы попробовать ножа чумазого воришки, вылетевшего, как взъерошенный дикий камышовый кот, из трактира. Юноша быстро скрылся в ближайших переулках. Скоро он уже был на судне. Когда подвыпивший жрец ступил на слегка покачивающуюся у него под ногами палубу, его любезно встретил умытый и аккуратно причёсанный юный друг, почтительно кланяясь и предлагая перекусить перед отплытием.
— Ешь без меня, Рибби, — махнул рукой Тутуи, — я уже подзаправился. Какую здесь жареную кефаль в трактирах подают, пальчики оближешь! — Жрец пошёл в палатку на корме спать. — Правда, пиво с нашим не сравнить, да и прислуга грязновата, блюда подают чумазые поросята. Азиаты, одним словом.
Вскоре могучий храп разнёсся почти по всему судну. А Рибби пошёл отыскивать свой кувшин из-под пива. Пора было доставать письма, завтра, как обещал капитан Нахр, они рано утром уже будут у Сидона, где расположилось войско фараона. Судно медленно отчалило от набережной Тира и, распустив кирпично-оранжевый прямой парус, заскользило по голубым волнам прекраснейшего из морей.
ЧАСТЬ 2
Глава 1
1
В эту весеннюю ночь на морском берегу у подножия заросших густыми лесами гор Финикии полновластный властитель долины Нила и всех прилегающих к ней стран фараон Рамсес Второй спал глубоким здоровым сном, как и положено молодому двадцатичетырёхлетнему мужчине, проведшему предыдущий день в непрестанном движении на открытом воздухе. Под утро густые тучи заволокли светлеющее, серо-фиолетовое небо с медленно гаснувшими звёздами и пошёл дождь. Он весело, но недолго побарабанил по крышам палаток полевого египетского военного лагеря, раскинувшегося под стенами финикийского города Сидона, и затих. В походном шатре фараона стало прохладно и сыро. Рамсес открыл глаза, вдохнул полной грудью свежий ароматный финикийский воздух, пахнувший солоноватой морской водой, густым острым йодистым духом выброшенных на берег водорослей и душистой, чуть горьковатой кедровой смолой зелёных гигантов, росших неподалёку на горных склонах, перевернулся на другой бок и снова заснул, потеплее завернувшись в медвежьи шкуры, сшитые в просторное одеяло, оно с трудом прикрывало более чем двухметровую фигуру молодого властелина. Уже погружаясь в тёплые глубины сна, Рамсес с удовлетворением услышал, как успокаивающе привычно шумит неподалёку прибой и изредка перекликаются с проходящими мимо патрулями стоящие на постах египетские часовые. Их хриплые, простуженные голоса походили на клёкот каких-то таинственных морских птиц.