Повернувшись к жене, он обнял её и, погладив по голове, проговорил:
— Наш сын будет жив, не бойся. Завтра возьмёшь его и вместе с прислугой пойдёшь в храм, как будто мы смирились со своей участью. Повторяю, я не дам его в обиду. Но пойти в храм с ним ты обязана!
Всхлипывая, молодая женщина удалилась. Ахирам и Риб-адди остались одни.
— Ну, а нам, молодой человек, предстоит сегодня ещё много дел. Я отлучусь из дома, а ты отдохни и будь готов опять к ночной вылазке, слуги тебя накормят и отведут в покои. До вечера. — И олигарх вышел стремительной лёгкой походкой, которая не вязалась ни с его возрастом, ни с коротким и очень широким в плечах мощным грузным телом.
Глава 3
1
На этот раз Ахирам не воспользовался своими известными всему Сидону роскошными носилками, украшенными орнаментом из слоновой кости, золота и серебра, которые обычно несли на плечах двенадцать рослых рабов, а завернул своё толстое и ещё крепкое тело в поношенную серо-багровую линялую накидку, нацепил на голову круглую шляпу из войлока, скрыв драными полями также известное горожанам лицо, и в сопровождении всего только двух скромно одетых в выбеленные туники слуг направился к центру города, где в укреплённой цитадели обитал хеттский гарнизон. Однако, не дойдя буквально сотни метров до крепости, он свернул в переулок и оказался у калитки в длинной и высокой глинобитной стене. Ахирам, воровато оглянувшись, чтобы убедиться, не наблюдает ли за ним кто-нибудь из слишком любопытных посторонних, постучал медным набалдашником посоха в дубовые доски калитки три раза. Быстро, без скрипа калитка распахнулась. За стеной его явно ждали. Олигарх со своими слугами проскользнул в калитку и стремительно пошёл по дорожке небольшого сада, скрывающимся за высоким небрежно оштукатуренным дувалом. Вокруг цвели нежными розово-белыми цветами персиковые деревья, самозабвенно пели птицы, но Ахирам не замечал всего этого весеннего великолепия. Он торопливо взбежал по крыльцу и решительно распахнул высокую дверь из тёмно-коричневой древесины местного каштана, сплошь украшенную тонкой резьбой. Ахирам двигался в сумраке пустого дома уверенно и быстро, сразу было видно, что он уже не один раз бывал здесь. Его решительные шаги отозвались эхом под высокими сводами центрального зала, находившегося сразу за передней. В доме было тихо и пустынно. Пахло плесенью и сыростью, как всегда бывает в запустелых домах, где уже много месяцев никто не живёт. Ахирам свернул направо и толкнул рукой массивную деревянную дверь с медной ручкой в виде присевшей на ветку птицы. Он оказался в небольшой комнате. Ставни на двух окнах были наглухо закрыты. Только в щели между их деревянными дверцами проникали узкие лучи дневного света. Они прорезали полумрак и делили пространство покоев на три части. В углу у горевшего камина стояла неподвижная фигура, завёрнутая в бесформенное серое покрывало.
— Добрый день, принцесса, — почтительно склонился перед фигурой Ахирам, проворно сняв свой войлочный колпак, и на его рыжей, кудрявой шевелюре весело заиграли багрово-алые отблески огня. У камина стояла дочь младшего брата царя хеттов Муваталли — Арианна. Она прибыла в Сидон как невеста главы хеттского гарнизона Тудхали, павшего вчера на поле боя под стенами города от руки египетского фараона. Об этом одновременно горестном и славном событии хеттские воины по обычаям своей родины уже сложили песню, которую не одну сотню лет после легендарных ратных дел будут распевать отважные горцы центральной Анатолии. Ещё бы, погибнуть в честном бою от руки самого фараона египетского, разве это не завидная судьба для любого хеттского богатыря? Конечно, было бы гораздо лучше — поразить ударом меча или боевого топора владыку Нила, но это уже чудо из разряда не сбывающихся, во всяком случае для смертного, пусть и не простого, а царского рода. Хетты тоже верили в божественную сущность Рамсеса, а после боя, когда он играючи отправил на тот свет лучшего воина, сильнейшего богатыря всего Хеттского царства, уверовали в это ещё больше. Поэтому печаль воинов страны Хатти была светла, их предводитель славно жил и славно погиб в открытом бою с достойным противником. Дай бог такую судьбу каждому воину!
— Приветствую вас, Ахирам, садитесь, — показала принцесса на деревянные кресла, стоящие у камина, рукой, унизанной кольцами из золота и серебра.