На них ярко сверкнули даже в тусклом свете камина многочисленные драгоценные камни. Она сама первая присела, откинув покрывало с головы на плечи.
Ослепительная красота уже который раз поразила искушённого в женских прелестях олигарха. Ему показалось, что лицо в красноватом полумраке покрыто печальной грустью, как прозрачной вуалью.
— Приношу вам, принцесса, свои соболезнования по случаю гибели вашего жениха, славного, великого воина Тудхали, который так и не стал, к великому сожалению, мужем такой бесподобной красавицы, — вкрадчиво начал Ахирам, ещё раз склоняясь перед Арианной. Его кудрявые и очень густые волосы над крутым, выпуклым, как у барана, лбом опять тускло блеснули в багровых отсветах, от горящих с горьковатым ароматом можжевеловых и кедровых смолистых веток.
— О, господи, и вы о том же! — подняла свою чёрную, тонкую бровь красавица. — Сегодня мне целый день досаждают этими глупостями, — она махнула точёной ручкой, сверкнувшей мириадами бликов в бесчисленных гранях крупных драгоценных камней. — Тудхали был изрядным ослом, который просто обожал влезть в любую драку. У него всегда чесались его огромные волосатые лапищи. То же самое можно сказать и о том, что болталось у него между ног. После драки его заботило только одно: как бы на кого-нибудь залезть. Вот уж кто мне надоел, так этот волосатый вонючий буйвол. Мы с ним полгода прожили как муж и жена, конечно, без свадьбы, это было всё равно, что жить рядом с гориллой. Но ту хоть можно выдрессировать, этого же — нив какую! Так что если говорить откровенно, а с вами я всегда честна, я должна поблагодарить Рамсеса, который избавил меня от жуткой судьбы: оказаться запертой на все оставшиеся годы в обезьяннике. Кстати, пришло послание от фараона? — Арианна, с любопытством сверкнув своими огромными очами, вопросительно уставилась на собеседника. Ахирам никак не мог решить, несмотря на всю свою опытность: на самом деле она такая циничная стерва или хорошо прикидывается?
— Да, пришло, — олигарх вынул из-за пояса свиток папируса. — Давайте я вам переведу. Оно написано на финикийском нашим алфавитом.
— Не беспокойтесь. Я прошедший год, что живу здесь, не только совокуплялась с Тудхали и пировала, но и занималась серьёзными делами. В том числе изучала ваш язык и, конечно, алфавит[67]. Давайте сюда, — принцесса выхватила своими проворными, цепкими ручками свиток и быстро его развернула.
Ахирам взял с каминной доски горящий светильник и поднёс его к Арианне, буквально пожирающей своими острыми глазками послание фараона.
— Вы, конечно, принимаете эти великодушные условия? — спросила она, отдавая свиток.
— Да, я принимаю эти условия. Завтра во время грандиозных жертвоприношений, которые хочет устроить Керет, он погибнет от руки богов, а я с поддержкой простого народа и, конечно же, Совета десяти, стану его преемником, — несколько напыщенно, выпятив грудь вперёд и блестя своими большими, сильно навыкате глазами, сказал Ахирам, почувствовав себя уже царём Сидона. — Но меня немного удивляет ваша позиция, принцесса. Ведь вашим воинам придётся покинуть город, хотя я обязательно потребую от египтян гарантии безопасности хеттского гарнизона. Вы с оружием в руках и с честью отправитесь на север. Но я всё же не пойму, а вам-то какая выгода от этого?
— Мой милый Ахирам, любую женщину, будь она принцесса или простая жрица в захолустном городском храме, понять одинаково сложно прямолинейному мужскому уму, так что и не пытайтесь, — кокетливо засмеялась Арианна, сверкая огромными синими очами, таинственно мерцающими в полумраке. — Я вас сейчас поддержу и усмирю своих людей, чтобы они не вздумали вмешиваться в то, что произойдёт в Сидоне в ближайшие сутки, но за это вы должны выполнить одну маленькую мою просьбу, — красавица привстала и что-то зашептала в ухо олигарху.
— Но это же безумие, да к тому же очень опасно! — воскликнул опешивший Ахирам.
— Ну, это уже мне решать, — резко ответила принцесса, вставая. — Так вы согласны?
— О, да, моя повелительница! — с чувством произнёс Ахирам и низко поклонился, мгновенно переходя от бараньей самоуверенности к показному подобострастию.
— Тогда до скорого, — небрежно бросила хеттская принцесса, набросила покрывало на голову и, ступая быстро и бесшумно, покинула комнату.
Ахирам постоял немного, потушил лампу, посмотрел, качая головой, на багрово-серые остывающие угли в камине, задумчиво почесал свою кудрявую рыжую бороду и, тоже тихо ступая, вышел из комнаты. На ходу он пробормотал:
— Свяжешься с бабами, так хлопот не оберёшься!
67