– Отчего же? Не ты ли неделю назад интересовался, в чьей постели я провела ночь? – парировала я.
– Ладно, ты права. – Густ предпочел сменить тему. – Уэст мне рассказал, что ты хандришь, – заметил он. Не спрашивая, а утверждая.
– Почему всегда все думают, что я хандрю?
– Потому что так и есть, Эмми, – невозмутимо заметил он.
– Кто бы говорил, – усмехнулась я.
И все же брат был прав. Я хандрила. Мне легче замкнуться в себе, чем занять ум чем-то другим. Так сказать, пойти по пути наименьшего сопротивления – по крайней мере, на какое-то время.
– Да, я провела много времени в хижине, – согласилась я. – Потихоньку обустраиваюсь. Слишком резкая перемена.
– Так ты решила вновь жить здесь? Не просто взяла перерыв, как сказала по телефону?
– Ну фактически это перерыв, – упорствовала я. – Хотя да. Наверное, я все же поживу здесь. По крайней мере, какое-то время.
Я решила это еще до разговора с братом по телефону, но ему вовсе не за чем об этом знать.
– Тогда ты понимаешь, что тебе придется здесь работать, верно?
– Конечно, – вздохнула я. Кто бы сомневался?
– На ранчо не хватает работника, так что эти обязанности, пока мы не подберем кого-нибудь подходящего, будешь исполнять ты на пару с Бруксом. Договорились?
Мне ничуть не улыбалось работать вместе с Бруксом, но я все же кивнула, зная, как мое согласие обрадует Густа.
– Что ж, ладно. Здорово, что ты дома, – сказал Густ.
Другого от него ждать и не стоило. Работа для Густа всегда была на первом месте. Одна лишь Райли могла отвлечь его мысли от дел на ранчо.
Мы подошли к Большому дому, и Густ открыл заднюю дверь, пропуская меня внутрь. И во второй раз после приезда домой я влетела в твердую, как камень, мужскую грудь.
Ну вот мы и вновь встретились, Брукс.
Я подняла голову, но по его лицу ничего не смогла прочесть. Он поддержал меня, точно так же, как и после первого столкновения. И, несмотря на его пустой взгляд, я ощутила, что могу утонуть в темно-карих глазах.
А вот это уже хреново.
– Привет, Эмми, – прохладно поздоровался он. Почти безучастно.
Признаться, я предпочла бы его обычное высокомерие. Учитывая, что он в последние дни то и дело настойчиво вторгался в мои мысли, подобное холодное безразличие приводило меня в бешенство. Хуже всего, что он настолько привлекательный. Почти на грани дозволенного.
– Привет, – равнодушно поздоровалась я. В игру в холодность можно играть и вдвоем.
– Малышка, это ты? – донесся с кухни папин хриплый голос.
Только он и мог заставить меня сейчас позабыть о Бруксе.
Я со всех ног побежала к отцу, бросилась ему на шею и крепко сжала в объятиях. Он обхватил меня руками и оторвал от пола. Даже несмотря на то, что ему уже исполнилось шестьдесят пять, Амос Райдер по-прежнему был крепким, словно кремень.
Возможно, благодаря занятиям йогой.
Его кожа обветрилась, зеленые глаза с возрастом потемнели. Как всегда, на нем была фланелевая рубашка на пуговицах, закатанные рукава которой позволяли увидеть ласточек, вытатуированных на предплечьях. Отец столько времени проводил на солнце, что они уже поблекли. Я обожала эти татуировки.
Пусть я приехала уже неделю назад, сейчас, рядом с отцом, я по-настоящему почувствовала, что вернулась домой.
Он хрипло рассмеялся, уткнувшись мне в волосы.
– Я тоже скучал по тебе, малышка.
На миг я стиснула его еще крепче, потом разжала объятия. Он опустил меня на пол.
И я окинула отца взглядом. Он постарел с последней нашей встречи. Вокруг глаз появились новые морщинки, в волосах добавилось седины. Теперь уже седые пряди преобладали над темными.
– Как разместили Мэйпл? – спросил он.
– Все хорошо. Она в стойле по соседству с Муншайн.
Мэйпл доставили в «Ребел блю» несколько дней назад; транспортировка заняла немного больше времени, чем ожидалось.
Я ездила на Мэйпл с тех пор, как началась моя профессиональная карьера. До нее я каталась на Муншайн. А в промежутке между ними – пока ждала, когда Мэйпл будет готова к верховой езде, – садилась и на других лошадей, но больше ни одна мне не подошла. Большинство из них по-прежнему находились на ранчо, как и лошадь Густа, Скаут.
Не все лошади созданы для скачек вокруг бочек; Мэйпл годилась отлично. И сама получала от этого радость. Когда мы неслись вместе с ней, я почти не сомневалась, что она полностью разделяет мои чувства.
Во всяком случае, прежние.
– Конечно, они счастливы снова встретиться, – заметил отец.
Он угадал. Муншайн, полная материнских чувств, любила Мэйпл, как родную дочь. Честно говоря, увидев их снова вместе на пастбище, мне почти захотелось прокатиться верхом.