Извинения Фелисити подействовали исцеляюще. Когда она уехала много лет назад, это глубоко ранило. Но затяжная боль исчезла, когда я посмотрел в ее глаза сегодня вечером и увидел сожаление и искренность.
Перед ужином я был готов настаивать на большем. Превратить этот дружеский ужин в свидание. Но теперь я собирался отступить.
Мне было тридцать шесть лет, и это был мой последний шанс завоевать сердце Фелисити. Я не мог рисковать, торопя события и упуская свой шанс.
Отступление дало бы ей время освоиться со своей жизнью здесь. У нее была бы возможность пустить корни и вспомнить, что здесь ей самое место.
Если она захочет поработать на ранчо этой весной, я ей позволю. До тех пор мы будем оставаться друзьями, потому что, как только она ступит на ранчо «Счастливое сердце», я сделаю ее своей.
Глава 7
— Если бы я отдала тебе все свои 401 тысячу, ты бы переехала сюда? — спросила я Сабрину.
Моя лучшая подруга начала истерически смеяться в трубку.
Это стало постоянной шуткой между нами: я умоляла ее переехать из Сиэтла в Монтану, она упорно отказывалась.
— Извините, леди. Этого не произойдет. Разве ты не говорила, что прошлой ночью выпало шесть дюймов снега?
— Черт, я не должна была тебе об этом говорить. Он растает. Зима здесь не вечна.
— Да, он растает в марте или апреле, но сейчас только декабрь. Я не могу жить в месте, где снег лежит четыре или пять месяцев в году. Твоей 401 тысячи недостаточно, чтобы заплатить за большой зимний гардероб, который мне потребовался бы для жизни в Монтане.
— Я серьезно подумываю о том, чтобы найти новую лучшую подругу.
— Ага. Ты застряла со мной, и тебе это нравится.
Она была права. Мы двое будем лучшими подругами всю жизнь. Когда наши семьи в конце концов отправят нас в дом престарелых, мы договорились быть соседями по комнате.
Сабрина МакКензи и я случайно встретились в первую неделю после моего переезда в Сиэтл. Мы обе без зазрения совести дали взятку владельцу небольшого жилого комплекса за его последнюю свободную квартиру. Когда мы поняли, что он обманул нас обеих, мы сказали ему отъебаться и стали жить вместе. С тех пор она была моим партнером во всех преступлениях.
Мы дополняли друг друга. Мое поведение не отпугнуло ее, и я бульдозером проложила себе дорогу на вакантное место ее лучшей подруги. Она обвиняла меня в моем дерьме, и из-за этого я научилась видеть свое поведение таким, каким оно было, — защитным механизмом. Мне не нужен был этот защитный механизм с Сабриной. Она видела меня такой, какая я есть, и поскольку она всегда прикрывала мою спину, я нашла в себе мужество вернуться домой.
Если бы только я могла убедить ее переехать в Монтану. Этих телефонных звонков, чтобы быть в курсе жизни друг друга, было недостаточно.
— Работаешь над какими-нибудь крутыми историями? — спросила я.
Она была репортером-расследователем в «Сиэтл таймс». Ее склонность копать глубоко в прошлом не раз приводила ее к опасным ситуациям, но она всегда выходила победительницей. Тем не менее, я беспокоилась о том, что в один прекрасный день она разозлит не тех людей.
— У меня есть кое-что в разработке, но об этом еще слишком рано говорить. Как у тебя продвигается работа? — спросила она.
— Фу. Следующую тему, пожалуйста.
— Как продвигается твоя экспедиция, чтобы извиниться перед всеми в Монтане?
Я закатила глаза. Как и Сайлас, Сабрина считала, что я чрезмерно самокритична.
— Все идет хорошо.
— Что происходит с той цыпочкой из старшей школы? Есть какой-нибудь прогресс в выяснении того, что с ней происходит?
— С Хлоей. И нет, не с тех пор, как я поговорила с тобой после Дня благодарения. Я звонила ей еще дважды на этой неделе, но она не ответила.
— Не сдавайся, — сказала Сабрина. — Возможно, ей потребуется время, чтобы довериться тебе. Кроме того, никогда не знаешь наверняка. Может быть, она действительно просто подвержена несчастным случаям.
— У нее был синяк под глазом через две недели после того, как она сломала руку. Моя мать подвержена несчастным случаям, и у нее никогда не было двух таких травм подряд. Что-то здесь не так.
Утром в день благодарения я столкнулась с Хлоей в продуктовом магазине. Буквально. Моя тележка врезалась прямо в ее, когда мы обе завернули за один и тот же угол. На ней были огромные солнцезащитные очки, но они не скрыли всего фиолетового и синего вокруг ее глаза и щеки. Когда я спросила ее, что случилось, она проигнорировала меня и убежала в противоположном направлении.
— Держу пари, это ее муж, — сказала Сабрина. — Ты сама сказал, что он избивал своих подружек в старшей школе.
— Я пытаюсь не судить, но у меня такое чувство, что ты права.
— Кстати, о раненых женщинах, как поживает твоя мама?
— Хорошо. На этой неделе я отвезла ее в больницу, чтобы снять швы, и мы назначили новые анализы на начало января. Теперь нам просто остается надеяться, что мы можем сделать для нее еще что-то.
— Есть какой-нибудь прогресс с тем, чтобы заставить ее переехать к тебе?
— Нет. — Дважды я просила маму подумать о том, чтобы переехать жить ко мне, но она отклоняла мое предложение без объяснения причин. Меня озадачило, что она так не хотела покидать этот трейлерный парк.
— Ужасный Тайсон звонил тебе в последнее время? — спросила она.
Я улыбнулась.
— Ни разу. — Моя схема сватовства сработала. Тайсон и Андреа стали сенсацией, и, по слухам, в настоящее время она находится в длительном отпуске в Сиэтле. Если Андреа в конечном итоге уйдет из Прескотта, Джиджи обещала устроить парад в мою честь.
— А сексуальный Сайлас?
— Никаких прозвищ. Ты даже не встречалась с ним. Откуда ты знаешь, что он сексуальный?
— Потому что ты хочешь его, а это значит, что он сексуален.
— Он просто друг.
— Не забывай, с кем ты разговариваешь, Фелисити Клири. Я могу прочесть всю твою чушь о друзьях насквозь. Ты хочешь большего.
— Может быть, — вздохнула я. — Я не знаю. Когда я впервые вернулась, подумала, что, возможно, мы могли бы стать чем-то большим, но чем больше проходит времени, тем больше я думаю, что нам слишком многое предстоит преодолеть. Я не знаю, сможем ли мы вообще наладить дружбу. А отношения вообще кажутся… невозможными.
Прошло три недели после нашего с Сайласом ужина в кафе, и с тех пор я его не видела и ничего о нем не слышала. Мы закончили вечер на такой веселой и позитивной ноте, что я была уверена, что мы добились прогресса. Очевидно, я была неправа.
— Не сдавайся, — сказала Сабрина.
— Надеяться на данный момент было бы глупо, и я устала выставлять себя дурой из-за мужчин. Можем мы оставить это? Это выбивает меня из колеи.
— Отлично. Что еще? — спросила она. — Мне нужно больше. Я отчаянно скучаю по тебе, и эти телефонные звонки едва помогают.
— Извини, но это все, что есть. И я тоже скучаю по тебе. Обещаешь скоро навестить меня?
— Как только подлый снег и лед исчезнут, я буду там.
— Ладно, — вздохнула я. — Позвонишь мне на следующей неделе?
— Это свидание. Люблю тебя, леди.
— А я тебя. — Я издала звук поцелуя и повесила трубку.
Встав из своего уютного кожаного кресла цвета эспрессо в гостиной, я подошла к одному из больших окон, выходящих на мой маленький передний дворик. Снег, выпавший прошлой ночью, покрыл все вокруг, и я забыла, какими мирными и сказочными могут быть здешние зимы.
— Принимайся за работу, Фелисити, — сказала я себе.
Была суббота, и я планировала наверстать упущенное по некоторым просроченным делам. Вместо этого я медлила. Работа не приносила мне того удовлетворения, которое было раньше. Возбуждение, которое я раньше получала от быстро меняющейся, сумасшедшей обстановки, теперь просто вызывало стресс, что делало адские часы, которые я проводила, невыносимыми.
К черту. Я ни за что не собиралась сегодня работать, поэтому закуталась и вышла на улицу разгребать снег.
Тридцать минут спустя я наполовину закончила со своей подъездной дорожкой и прокладывала себе путь к дому моей семидесятичетырехлетней соседки.
— Фу, — проворчала я, поднимая большую лопату с подъездной дорожки миссис Портер. — Черт, это тяжело. — Я встала и вытерла капельку пота со лба.