Прогремел выстрел, пуля угодила в брезентовый верх моего кадиллака, и я перестал улыбаться приветливому ковбою. Перестал улыбаться и начал действовать. Получилось все это чисто инстинктивно. Я дернулся вправо к дверце автомобиля, ударил по ручке и толчком ноги распахнул дверцу.
Я кувырнулся из машины и покатился по земле, довольно больно ударившись о нее спиной, но пальцы мои уже сжимали рукоятку кольта тридцать восьмого калибра, который всегда находится у меня под пиджаком. Двигатель кадиллака еще работал, и машина продолжала тихонько катиться вперед. Когда она проехала мимо, я снова увидел ковбоя. С момента его выстрела прошло всего несколько секунд, и он еще не знал, что я уже выскочил из машины. Он пришпорил лошадь и подскакал ближе к кадиллаку, держа в вытянутой руке револьвер. Когда он понял, что в автомобиле меня нет, поднял голову и увидел меня. Я уже стоял на коленях, держа в правой руке свой кольт.
Он все же успел выстрелить первым, но поторопился и промазал на несколько футов. Я прицелился ему в грудь и нажал на спусковой крючок. Я сразу почувствовал, что попал – услышал громкое чмоканье пули и увидел маленькую темную дырочку в его чистой рубашке. Тем не менее, я прицелился и выстрелил еще раз.
К нам приближался второй ковбой. Я видел лишь его смутные очертания, так как мое внимание было сосредоточено на его приятеле, но я услышал звук выстрела и увидел, как слева от меня поднялся фонтанчик пыли. Парень, которого я подстрелил, свалился не сразу. Он выронил револьвер, поднялся на стременах, вытянув правую руку, будто ища себе опору. Потом, тяжело склонившись к холке лошади, стал сползать набок и рухнул на землю.
Я не видел, как он свалился, потому что как раз в это время выстрелил во второго ковбоя. Тот резко повернул лошадь влево, еще раз выстрелил в меня и галопом понесся прочь по направлению к ранчо. Я прицелился ему в спину, выстрелил и промахнулся. Теперь он уже был вне досягаемости.
Этого нельзя было сказать о его приятеле. Лошадь его, всхрапывая, гарцевала, потом рысью пробежала несколько ярдов. Я подошел к ковбою, перевернул его. Он был мертв. Нередко люди живут и с двумя пулями в груди, иногда даже, когда пуля задевает сердце, но этому не повезло.
Я знал этого мерзавца. Просто не узнал его на расстоянии и в ковбойском костюме. Но теперь-то я его вспомнил. Это был крупный мужчина с большим красным лицом, светлыми волосами и небольшим шрамом на лбу. Лос-анджелесский бандюга по имени Карл Купер.
В разговоре со мной Расс упомянул Тея Грина и Красавчика Хэла Кэлвина. Оба они работали на Жюля Гарбена, когда это чудовище было живо. Карл Купер тоже был его человеком. Но после смерти Гарбена все эти подонки перестали меня интересовать. До этого самого часа.
Я выпрямился, посмотрел на фигуру быстро удалявшегося ковбоя, потом вновь перевел взгляд на тело Купера. Приятный, беззаботный отдых. Да уж!
Глава 3
Ох, уж эти мне лошади!
Ну, не лежит у меня к ним душа! Вот собаки, кошки, львы или тропические рыбки – другое дело. Но если о рыбках я знаю почти все, то о лошадях – практически ничего.
Я думал, что проще будет положить труп на спину лошади, привязать его, а потом отвести ее к моему кадиллаку, который остановился в нескольких сотнях ярдов отсюда, упершись в заросли каких-то колючих растений, похожих на кактусы. Наверное, мне сначала нужно было взять машину, а потом уже вернуться и забрать труп и лошадь. Я не сделал этого лишь потому, что не видел никакой разницы между этими вариантами, ведь в конце концов все три ингредиента – мертвое тело, лошадь и машина – были в моем распоряжении. Кто бы подумал, что это такая сложная проблема. Это была моя вторая ошибка в тот день.
И вот эта распроклятая лошадь уже маячит где-то в полумиле, судя по всему направляясь в Вайоминг, а мертвое тело свисает по обе стороны седла, по-видимому, зацепившись за луку седла или как там эта штука называется. Закончив костерить гнусное животное, я влез в кадиллак и поехал за ней следом.
Ну, что вам сказать? Она подпускала меня к себе довольно близко, но в конечном итоге неизменно ускользала. И не говорите мне, что лошади глупые существа, они чертовски смышлены. Эта, например, определенно играла со мной в кошки-мышки. Я подъезжал к ней на несколько ярдов, вылезал из машины и начинал подкрадываться, но тут она издавала негромкое ржание и рысила прочь. Наконец, когда она проделала этот фокус в очередной раз, я не стал садиться в машину, а пошел за ней пешком.
Тут мне пришло в голову, что может быть стоит попробовать перехитрить ее.
– Вот что, – громко произнес я, – а не сходить ли мне взглянуть вон на те горы.
Конечно, если рассуждать логически и бесстрастно, мое поведение может показаться странным, но я еще не совсем пришел в себя после эпизода у ворот, и так как лошадь пока все время оставляла меня в дураках, я решил применить новую, более хитрую тактику. Итак, я стоял посередине этой пустынной местности, делая вид, что никакие лошади меня не интересуют.