— Это правда! бедный Лоп! — со вздохом вымолвил дон Рафаэль и лицо его, за минуту сиявшее радостью и счастьем, вдруг опечалилось.
— Рафаэль, — продолжала молодая девушка, — я жду от вас тяжелой, огромной жертвы… Я…
— Понимаю, дорогая! — порывисто воскликнул молодой человек, — надо, чтобы брат ничего не знал и не подозревал, для этого нам необходимо снова натянуть на себя маску равнодушия, — следить за каждым нашим взглядом словом и движением.
— Да, друг мой! Именно это я и хотела сказать!
— Я не хочу, чтобы мой брат страдал и мучился, чтобы мое счастье стало его несчастьем, потому, что такое счастье перестало бы быть тем, что оно есть, если бы я при этом видел и сознавал, что бедный брат мой страдает и чувствует себя несчастным.
— Прекрасно, милый Рафаэль! Этот порыв братской любви мне очень по душе! Я узнала в нем ваше доброе сердце: и вижу, что вы, братья, свято и глубоко любите друг друга; эта дружба ваша ни когда не должна омрачаться. Лоп, как и вы, имеет нежное любящее сердце и также великодушен и прям, как вы. Представьте же мне дать ему почувствовать, что я не могу любить его иной любовью, как любовью сестры и дать ему понять, что я не выбирала между вами, а просто инстинктивно последовала влечению моего сердца и что ему нет основания сердиться ни на меня, ни на вас!
— Да, вы правы, дорогая Ассунта! Все, что вы сейчас сказали мне, совершенно верно! Но, увы, страсть не рассуждает, — и урезонить, уговорить ее нельзя. А потому, Ассунта, будем таить наше взаимное счастье, которое от этого станет только дороже нам и признаемся в нем только тогда, когда мы сумеем вполне убедиться в том, что оно не особенно огорчает Лопа.
Как раз в этот момент послышался шум быстро приближающихся шагов.
— Тише! Это он! — сказала Ассунта.
Действительно к ним подходил дон Лоп. Он был немного бледен и утирал со лба крупный пот, но притом имел довольно веселый вид.
— А вот и я! — сказал он, — доброе утро, милая сестрица! — ласково обратился он к Ассунте.
— Здравствуйте, брат! — отозвалась она.
Так она называла обоих молодых людей, с которыми вместе росла и воспитывалась, хотя они и были несколькими годами старше ее.
— Я рада, что вижу вас! — продолжала она, — у меня есть к вам просьба!
— Ко мне? — весело спросил дон Лоп, — ну, в таком случае она уже заранее исполнена!
— К обоим вам. Тем не менее я очень благодарю вас, Лоп!
— А в чем же дело? — осведомился Рафаэль.
— Ага! Мой старший братец боится рискнуть обещанием! — засмеялась она.
— Я хочу знать, что обещаю! — так же шутливо возразил он.
— Ну, так знайте же: я желаю знать, что сталось с тем молодым человеком!
— Успокойтесь, сестрица! Он спасен благодаря моему брату!
— Да и благодаря тебе в одинаковой мере! — живо воскликнул Рафаэль, — ведь, ты же был моим соучастником в этом деле!
— Как и всегда во всяком добром деле вы всегда дополняете друг друга! — ласково и любовно заметила Ассунта.
— И это все, что вам угодно было знать, сестренка? -осведомился дон Рафаэль.
— Нет, не все! — живо воскликнула она, — так как я заранее была уверена, что вы не дадите ему погибнуть, но вот в чем дело: ведь, он, бедняга, потерял своего коня и все свое оружие, а вы не хуже меня знаете, что в наших лесах безоружный человек, потерявший коня, бесповоротно обречен на погибель.
— Не беспокойтесь об этом, сестричка: конь этого человека, который, кстати будет сказано, очень красив, стоит теперь у нас в конюшне, куда я сам только что отвел его. Я нашел его привязанным к дереву неподалеку от моста Лиан. Мало того, я принес домой и его сарапе, и сомбреро, и мачете, так что ваш protege, дорогая Ассунта, лишился только своего оружия!
— Ну, что касается ружья, то я имею наготове прекрасное и совершенно новое ружье, которое охотно могу подарить ему! Мало того, я готов даже добавить ему пару пистолетов!
— Как вы оба добры, и как я вас люблю за это! Но где он теперь, и как его разыскать?
— За это я берусь! — весело подхватил Рафаэль, — он, вероятно, еще не далеко. Я сейчас отправлюсь на поиски; мне следует докончить то, что брат мой так успешно начал. С этими словами он вошел в дом.
— Милый Рафаэль, — с чувством сказал Лоп, глядя ему в след, — какое у него золотое сердце, какое великодушие!
— А вы, братец, разве не такой же, как он?
— Нет, — сказал он, грустно покачав головою, — я не такой, как Рафаэль: он гораздо лучше меня! Ему, а не мне приходят на ум все хорошие и великодушные мысли, а я только следую его примеру. Он, не задумываясь, пожертвовал бы для меня жизнью, если нужно, а мое первое побуждение почти всегда бывает дурное. Правда, как только является размышление, оно исправляет мое первое побуждение, но тем не менее факт остается фактом!
— Вы умышленно клевещите на себя, Лоп! Все что вы сказали, не правда: вы ничуть не хуже Рафаэля; я это знаю. Не утверждайте противного, я вас лучше знаю, чем вы сами, дорогой брат!
— Да, да, ваш брат, Ассунта, называйте меня всегда братом: это слово в ваших устах наполняет меня радостью. Да и на самом деле, разве мы с вами не брат и сестра по душе, если не по крови?! Мы выросли вместе, воспитывались вместе и вы не можете себе представить даже, на сколько я люблю вас.
— Вы любите меня… как родную сестру?! — сказала она не совсем уверенно.
— Да, как дорогую, любимую сестру! — с грустной улыбкой подтвердил он, — люблю вас так, что не хотел бы никогда расставаться с вами.
— Никогда не расставайтесь со мной! — с видимым замешательством повторила она.
— Да, сестра, и потому в своих мечтах, так как я иногда мечтал!.. — со вздохом сказал он.
— И в ваших мечтах? — перебила она его с замирающим сердцем.
— Я говорю себе: «почему бы Ассунте не стать женою моего брата»? Рафаэль такой прекрасный, такой благородный человек, он сделал бы ее счастливой, я в этом убежден, а я…
— А вы? — едва дыша, спросила она.
— Я никогда не расставался бы с ними и был бы счастлив их счастьем! Я стал бы нянчить на руках их детей!
— Ах! — с недоумением прошептала донна Ассунта.
— Не правда ли, как было бы прекрасно? Какое отрадное будущее! Но, увы, ведь это только мечты!
— Мечты! — машинально и почти бессознательно прошептала девушка, — это правда!
Произнеся последние слова, дон Лоп был бледен, как мертвец, и отвернулся, чтобы утереть пот, выступивший крупными каплями на его лбу.
Молодая девушка смотрела на него с каким-то чувством страха, печали и недоумения.
— А, вот и Рафаэль! — весело воскликнул Лоп.
Действительно к ним подходил дон Рафаэль с ружьем за спиною, держа в руке другое, a за поясом у него виднелись два длинных пистолета.
— Я, кажется, немного задержался, но мне хотелось выбрать хорошее оружие. Уж если делать подарок, то надо, чтобы он действительно стоил чего-нибудь! Как ты находишь это ружье, Лоп?
— Прекрасным! Это несомненно довольно ценное оружие, — и protege Ассунты наверное останется доволен им!
— Ну, так я еду!
— Я провожу тебя до конюшни и по могу оседлать твоего коня: ведь, тебе же придется вести за собой в поводу лошадь дона Торрибио.
— Да, это правда, пойдем!
— Извините меня, сестра!
— До скорого свидания! — сказал дон Рафаэль.
— Вы к завтраку вернетесь?
— Постараюсь!
— Ну, до свидания! В добрый час!
Молодые люди направились в конюшню, а Ассунта долго еще стояла неподвижно под сводами портилло, провожая их глазами вплоть до того момента, когда они скрылись в конюшне. Затем она провела несколько раз рукой по лицу, как бы желая прогнать докучливую мысль!
— Неужели он слышал наш разговор? — прошептала она, — о, если бы это было так, это было бы очень хорошо!.. Это надо узнать!.. И она задумчивая вернулась в ранчо, куда ее звала донна Бенита.
Прошло несколько дней со дня происшествия у «моста лиан», и никто не вспоминал о нем, казалось, да и в самом деле о нем совершенно забыли.