Да, она не сомневалась, что влюблена в Слейда Доусона. Она любила и его необыкновенное тело, и его нежные ласки, и ей так хотелось, чтобы все проблемы остались уже позади и она подъезжала к охотничьему домику только для того, чтобы провести там ночь любви. Быть наедине с ним в этом зимнем раю, таять в его объятиях, шептать ему о любви…
Трейси вынырнула из своих грез. Мечта эта была прекрасной, но не очень реалистичной, в действительности предстояло другое.
Когда они, натянув поводья, остановили лошадей, дверь открылась, Слейд вышел на порог — и Трейси поняла, что он не узнал ее.
— Бен, что ты здесь делаешь? — крикнул он, идя навстречу им. Лицо его выражало крайнее удивление.
Он был такой высокий, стройный и красивый, что у Трейси екнуло сердце. Она опустила шарфы так, чтобы он мог увидеть ее лицо.
— Привез меня, Слейд.
— Трейси? — Он был поражен, однако сразу бросился к ней.
— Давай я помогу тебе сойти. — Его руки обхватили ее за талию, казавшуюся полной не из-за ее положения, а из-за многослойной одежды. Она знала, что по ее фигуре никто не догадается о ее беременности — никто, кроме Слейда.
— Что ты тут делаешь? — спросил Слейд, внимательно изучая ее, Трейси улыбнулась.
— Надеюсь, я тебя не расстроила тем, что приехала?
— Скорее озадачила. — Слейд повернулся к Бену. — Ты не намерен слезать с лошади?
— Не-а. Я собираюсь отправиться прямиком назад. А вы развлекайтесь здесь вдвоем. — Он легонько натянул поводья и развернул свою лошадь.
— Заходи в дом, — скомандовал Слейд. — А я поставлю Долли в сарай и сразу приду.
Трейси стояла, глядя, как он уводит гнедую кобылу. Ну что ж, пока все идет хорошо. В первый момент ее приезд вызвал лишь естественное удивление. Она поспешила войти в дом, обрадованная его теплом и обжитым видом. В большом камине в гостиной пылал огонь, и пока Трейси снимала все свои одежки, она успела оглядеть маленькую, но удобную кухню, две спальни и крошечную ванную комнату.
Здесь во всем ощущалось мужское присутствие. Никакого беспорядка и ненужных вещей, никакой цветовой гаммы, однако тепло и удобно. Оставшись в джинсах и белом свитере с большим воротником, Трейси уселась возле камина, греясь у яркого огня и пытаясь поправить примявшуюся под шапочкой прическу.
Дверь открылась, и вошел Слейд. Он опустил на пол матерчатую сумку, в которую Рей-чел положила постельное белье, и подошел к огню.
— Я сгораю от любопытства, Трейси, — сказал он, окидывая ее внимательным взглядом.
— Не сомневаюсь. — Она настороженно улыбнулась. — Я хотела увидеть тебя.
— Это ясно. Однако напрашивается вопрос — зачем? После моего более чем неудачного визита в Сан-Франциско я думал, что мы никогда больше не встретимся. — Она выглядит лучше, чем тогда в Калифорнии, подумал он. Понятие, что щеки у нее горят с мороза, так что, возможно, это заблуждение. Но глаза у нее сияют. Господи, какая она красивая!
Белый свитер на ней был по моде свободным, но ничто не могло укрыть от его взгляда самое волнующее тело, которое он когда-либо видел и которым наслаждался.
Он повернулся и взял ближайший к ней стул, обтянутый грубым синим холстом, его любимый. Сколько раз он сидел тут, глядя на огонь и думая о Трейси. И вот она здесь. Греется, примостившись у камина, протянув руки к огню, и кажется ему не вполне реальной.
— Я тоже так думала, — призналась она, взглянув на него сбоку. — Но обстоятельства изменились.
— Какие обстоятельства? — Вопрос прозвучал довольно резко. Последний раз, когда они разговаривали, то вынуждены были признать, что эта ситуация не изменится никогда.
Трейси ушла от прямого ответа.
— Можно мне выпить чего-нибудь горячего?
— Господи помилуй, конечно! — Слейд вскочил. — Что тебе дать? Я знаю, кофе с бренди. Это сразу согреет тебя.
— Не надо бренди. Лучше я вылью чаю с травами, если у тебя есть.
— Чай? Лучше бы бренди, Трейси. Оно разом снимет озноб.
Она покачала головой.
— Спасибо, не надо. Просто чаю. Слейд направился на кухню.